ЛЧК - [14]

Иногда он чувствовал, что погибает и если останется с ней, то будет жить странной жизнью, будет терпеть чужой странный язык и эту страну ужасную, и ее глупые слова, и мелкую восточную хитрость, и вероломство, и обманы… и то, что она просто стерва… Нет, он не прав, ведь можно и Марию понять. Доверчивая была девушка Маша, буфетчица, ее обманул и оставил Гертруда. Потом еще несколько неудач… Ей уже около тридцати… красивая? — пока что… и никому не нужная, нервная уже, злая. Видит, мир враждебен ей, а мужчины все одинаковы: хотят одного, а потом как бы бесшумно удалиться. И тут появляется этот простачок — по-русски говорит смешно, уши лопухами — просвечивают, глаза круглые, рот разинул — люблю! А дальше что?.. Уедет обратно. Она сошлась с ним, для нее в этом трудности не было… но и мучила она его, ну и помучила…

Ему говорили дома, советовали: не задерживайся — опасно… а он остался, не мог ее оставить, и с ужасом смотрел на эту дикую страну, на разгорающуюся смуту, на красные и черные заголовки газет, призывающие, угрожающие… И тут границу закрыли. Увлеченный любовью, он не заметил этого вначале… нет, заметил, но событие показалось ему мелким и временным — как закрыли, так и откроют. А когда осознал — перестал спать, лежал по ночам с тяжестью на груди — как посмели?.. Бешенство его мучило и страх. И все-таки он надеялся — огромная страна, можно затеряться, и неужели не будет щелей в этой мифической стене, в которую он до конца не верил. Пробьюсь, пробьюсь, и Марию увезу! «Я увезу тебя, здесь начинается что-то страшное…» Она была не против — осточертела жизнь в этом городе, где все уже исхожено и известно наперед, да и наслушалась о сытой спокойной жизни на его родине.

Он поехал один, на разведку, кое-как добрался до Чудского — и увидел стену: красный кирпич, зубцы наверху, раз в десять выше той, которая стояла в Берлине. Откуда только взялся материал, да и построена так основательно, как не строили ничего другого. И почему она здесь, а не на морском берегу?.. Видно, решили, что хлопот будет меньше, а пользы от прибалтов тонкая соломинка, не выдержит все равно… Аугуст облазил все вокруг, подползал по ночам, искал щели, пытался подрывать — все тщетно. От ползания по сырой земле он схватил радикулит и месяц провалялся без помощи в заброшенной сторожке в лесу. Сама Стена была неприступна, а ведь еще и стрелять будут… Нет, тем более с женщиной — ничего не выйдет.

В ясные дни он забирался на высокое дерево на опушке, в километре от красной громадины — и смотрел, смотрел… Для маленького народа родина это конкретно… это как дерево в детстве: шероховатость коры, запах, листья — помнишь до конца со все возрастающей четкостью. И Аугуст, истинный эстонец, с тоской смотрел на плоскую и даже вогнутую землю за стеной, на чахлые деревья и болота до горизонта… Все, все, все. Он повернулся спиной к стене и пошел обратно. Он все потерял сразу, осталась только Мария.

Он возвращается — и что же?.. Мария в окружении нескольких поклонников, один из которых, кажется ему, преуспел больше других.

— Мария???

Она смеется:

— Ничего не было… а где ты был целый год?..

— Не ко-от, а три месяцеф-ф… Все его благоразумие испарилось. Только что он решил бесповоротно — «сдесь-сь пу-у-ту жить…» Нет, надо увезти Марию… Она машет руками — «безумно, безумно…»

«Не песумно… можно, можно…» И он почти силой увозит ее. Они живут у Стены, в деревне, а потом пытаются — видимо, близость родины лишила эстонца осторожности. Они тут же попадаются, Аугуста ссылают, а Мария?.. Как-то она выкручивается и через несколько лет возвращается домой…

Наш эстонец на мерзлоте выращивает овощи и процветает так, что его дважды раскулачивают, он уже всем надоел со своим «рапо-о-тать на-а-та», его ссылают все дальше… так он добирается до Ледовитого океана и там на берегу тоже что-то разводит, и дальше ссылать его некуда…

***

Прошло двенадцать лет. Мария теперь жена управдома, властного и жестокого старика. Она устала, никто ее не любит, она одинока — и вдруг… Аугуст?.. Эстонец все тот же, правда, слегка сгорбился, но светлые глаза сияют: «Мария, Мария…» Они украдкой встречаются, не знают, что дальше, ничего друг другу не обещают… в старом овощехранилище у реки… кажется, теперь любовь взаимна…

Но вдруг появляется Гертруда, изрядно потасканный, постаревший мужик и все-таки сильный и красивый еще. Кошкистам тогда приходилось скрываться, считалось, что они отвлекают от истинных врагов. Муж Марии, известный в прошлом кошкист, предал их, и следовало с ним рассчитаться. Но как это сделать? Жэк и дом начальника охранялись. Гертруда вспоминает о Марии, встречается с ней — и она снова без памяти влюблена. А Аугуст?.. Что, что Аугуст… она вовсе не любит его. Нет, он ее привлека-а-л — серьезный мужик… хотя сколько их было, серьезных и несерьезных, — и все исчезали куда-то… Но Аугуст-то, Аугуст среди этого мельтешения всегда оставался столбиком полосатым в тумане — человек, который всегда… Вот-вот, он был добрым, честным и абсолютно верным — это успокаивает… но иногда скучно… А тут Гертруда… Короче говоря, уходя от Марии, Гертруда имел все нужные отпечатки ключей и запомнил расположение комнат.