Лазарев. И Антарктида, и Наварин - [158]

Коварный шторм не ограничился рейдом Туапсе. На рейде Сочи в тот же день выбросило на берег занятый горцами фрегат «Варна», корвет «Месемврия» и семь купеческих судов. Экипажу корвета с командиром удалось спастись и пробиться к своим. Старший офицер корвета, лейтенант Зорин, остался спасать больных матросов. Его схватили черкесы и увели в горы. Из команды фрегата погибло в волнах прибоя и от шашек неприятеля больше тридцати человек.

На всех кораблях флота отслужили панихиду по погибшим.

Лазарев и раньше предупреждал командиров, а теперь подробно еще раз объяснил им на примере крушения кораблей: как быстро изменяются погодные условия у Кавказского побережья, каковы признаки шторма, течения у берегов. Какие меры предпринимать в разных случаях, не задерживаясь ни на один час без надобности на открытых рейдах, и приказал: «Командиры судов во время стоянки их на якоре, заметив идущую в море зыбь, как верный признак крепкого ветра, обязываются немедленно вступить под паруса и удалиться от берега…»

Следующей весной Лазарев повел эскадру с десантом на рейд Субаши. Поздним вечером 2 мая корабли отдали якоря на рейде неподалеку от устья речки Шахе. Весь переход на «Силистрии» за Лазаревым по пятам ходил Айвазовский, упрашивая разрешить ему идти в десант с первым броском.

— Я уже обстрелянный, — то и дело повторял художник. Упросил-таки адмирала.

Настала ночь, и весь берег и предгорья унизались огнями. К Субаши стеклись около тысячи горцев, каким-то образом оповещенные о прибытии эскадры.

С рассветом на равнине под вековыми деревьями сотни черкесов стояли на коленях, совершая утреннюю молитву. Мулла в белой чалме то и дело воздевал руки к небу. Все предвещало их решимость сражаться до конца.

И все-таки грохот канонады сотен корабельных пушек частично нарушил их намерения. Картечь и ядра, посыпавшиеся в окопы черкесов, сделали свое дело. Когда первый отряд высадился на берег, из прибрежного кустарника с гиканьем, стреляя на ходу, выскочили сотни мюридов, но морской батальон встретил их в штыки. В это же время на левом фланге, из оврага у речки, вдруг стремглав вынеслась лавина в сотню-другую черкесов с шашками наперевес. И тут помогли барказы капитана 2-го ранга Корнилова с орудиями на баке. Барказы мгновенно повернули, дали картечный залп по взъяренной сотне и только этим спасли десант. Егеря и казаки развернулись и фронтом навалились на противника. Бой за плацдарм затянулся, но в конце концов черкесы отступили в горы.

За неделю до высадки десанта генерал Раевский заметил в своем журнале, что прибытие Лазарева «поселило общую радость, он всегда с отеческим попечением доставлял нам всевозможные пособия, распоряжения г. генерал-адъютанта Лазарева при высадках десанта давно уже поселили общую и неограниченную доверенность в войске. От сих распоряжений зависит полный успех десанта».

Десант удался, и Раевский опять нахваливал, и, видимо, по заслугам, — Корнилова, Путятина, Метлина, Панфилова.

Ураганы и штормы не остановили моряков. В эту и следующую кампанию флот успешно провел восемь десантных операций, высадил десятки тысяч войск на Кавказское побережье. По всей береговой линии образовалась непрерывная цепочка фортов и укреплений от Цемеса до Гагр — Новороссийск, Геленджик, Новотроицкое, неподалеку от мыса Чуговкопас, Михайловское у речки Шапсухо, Вельяминовское у речки Туапсе, Лазаревское у речки Псезуапе, Головинский в долине Субаши, Навагинское у реки Сочи, Святого Духа у Адлера. Они опоясали побережье, но в любой цепи могут быть и слабые звенья. Горцы, конечно, не смирились с инородными образованиями на своих исконных землях. Началось противоборство, подобное многолетней схватке в горах Дагестана и Чечни.

Да и сама природа в новых местах не благоволила к пришельцам. Солдат привык к умеренному климату жизни на равнине. Здесь же частенько места в устьях рек, на побережье оказались сырыми, гиблыми. Днем жара, ночью холод, весной и осенью гнилой воздух, частые дожди, ветры.

Размещались войска в землянках. Белье не меняли месяцами, не мылись в бане, провизии не хватало постоянно. Всюду в укреплениях болезни косили людей.

В Михайловском укреплении из-за постоянных зимних штормов два месяца не подвозили провиант и медикаменты, три четверти людей лежало вповалку, под ружьем находилось всего сто пятьдесят солдат Тенгинского полка. Горцы тут как тут. Все проведали, в феврале собрались пять тысяч человек. Первый раз налетели днем тучей. Тенгинцы, несмотря на малочисленность, отбились ядрами и картечью. Ночное нападение тоже отразили. Двое суток разгоряченные черкесы лезли на валы саранчой, а гарнизон не смыкал глаз. На валы к орудиям на подмогу выбирались, еле двигаясь, больные и слабые, жены солдат подносили снаряды, тушили пожары. На третью ночь не выстояли. Черкесы со всех сторон карабкались на валы сплошной массой, прорвали цепи обороняющихся и хлынули в укрепление.

Рядовой Архип Осипов схватил зажженный фитиль, крикнул товарищам:

— Скажите полковнику, ребята, ежели кому доведется увидеть его, что Архипка живой в руки не дался, да поминайте как звали!