Лавровы - [80]

Она говорила очень солидно: уж очень ее возмутило равнодушие Клешнева. Клешнев вежливо перебил ее:

— Я знал вашего мужа. Вы знаете, что мы с вами встречались уже давно?

Клара Андреевна мгновенно забыла о своем возмущении. Улыбаясь, она качала головой. Ей представилось, что Клешнев, может быть, был в нее некогда влюблен, ухаживал, — вот интересно!

— Но у меня столько было… — начала она.

— Да, встречались, — говорил Клешнев. — Вы меня выгнали из квартиры.

— Ну? — удивилась Клара Андреевна. (Теперь она уж была уверена, что Клешнев ее давний поклонник. Но как долго живет ревность в этом человеке! Все-таки рабочие — настоящие, хоть и наивные люди: уж если полюбят, так навсегда.) — Я очень любила своего мужа, — сказала она, — поэтому я…

— Я знаю, — снова очень вежливо и спокойно перебил ее Клешнев. — Я был с вашим мужем в одном кружке. Он единственный не был арестован.

Пока он говорил, Клара Андреевна снова мгновенно переменилась. Она скинула пенсне, надела, опять скинула и закричала:

— Я спасла его! Я просто пошла к губернатору. Я ему запретила участвовать во всем этом. У него на такую жизнь никакого здоровья не хватило бы. Он никого не выдал!

— Это известно, — согласился Клешнев. — Ваш муж не был провокатором, но он был трусом. После ссылки я пошел к нему, а вы — вы, наверное, забыли, а я до сих пор помню! — вы мне сказали: «Мой муж с хамами и каторжниками дела не имеет!» — и захлопнули передо мной дверь. Мне было тогда семнадцать лет. Я очень голодал и, признаться, рассчитывал, что вы меня покормите. Поведение вашего мужа известно и Борису. Разговоры о каких-то там заслугах вы должны оставить раз и навсегда.

Клара Андреевна притихла, суетливо застегивая пальто. В ее движениях появилась даже некоторая расторопность. Она выскочила за дверь, быстро спустилась вниз по лестнице и только в подъезде остановилась, чтобы перевести дух. Затем торопливо пошла прочь, тихо приговаривая:

— Как он смеет! Господи!

Юрий уже давно ждал ее перед закрытой дверью: она взяла с собой ключ. Увидев мать, он злобно сказал:

— Я уже час дожидаюсь.

— Господи! — неопределенно ответила Клара Андреевна и вынула ключ из кармана. При этом Надино письмо вывалилось и, скользнув по перилам, закачалось в воздухе, планируя в пролете лестницы.

— Ох, — говорила Клара Андреевна, отворяя дверь, — это… ах!..

Они вошли в квартиру. Опустившись на ближайший стул, Клара Андреевна разрыдалась. Она ничего не рассказала сыну: все случившееся было слишком страшно.

Всю ночь Клара Андреевна не спала. Утром она захотела перечитать Надино письмо. Но письма не было ни в карманах пальто, ни в кофте. Клара Андреевна перерыла всю квартиру, но письмо пропало.

Клара Андреевна поняла, что она потеряла письмо. Теперь даже адрес Нади ей неизвестен. Она помнила только город — Вологда. «Впрочем, Вологда ли? Кажется, не Вологда, а Казань. И даже не Казань, а Сызрань? Или Нижний Новгород?»

«Дмитрию Федоровичу Жилкину», — припомнила она. — Значит, Надя не знает даже, что ее отец умер.

Юрий вернулся поздно. Угощая его печеной картошкой, Клара Андреевна говорила:

— Ужасно, что Боря живет у Клешнева. Надо, чтоб он ушел от него. Это такой мерзавец! И, знаешь, я рада, что в Петрограде нет этой Надьки Жилкиной. Она всегда развращала Борю…

Тут Клара Андреевна не выдержала и заплакала. Она не хотела плакать, но не могла удержать слез. Все оседало в ней: энергия, которая гоняла ее по улицам Петрограда, уходила от нее: она словно надорвалась. Это было страшно, это приближалась смерть, а Клара Андреевна ненавидела смерть больше всего на свете.

— Этот Клешнев! — рыдала она.

Клешнев был для нее тем злодеем, который губил ее жизнь.

Вволю наплакавшись, Клара Андреевна ощутила новый прилив сил. Она оборвала рыдания и сказала Юрию:

— Никогда не будь таким плохим, неблагодарным сыном, как Борис.

Надино письмо было выметено дворником с лестницы и вместе с остальным мусором брошено в помойку. Но Клара Андреевна очень быстро забыла о том, что письмо потеряно. Уже через день ей всерьез начало казаться, что она передала его сыну. Конечно, передала. Она даже припоминала очень трогательный разговор, который при этом произошел у нее с Борисом.

XLVI

Прямо с вокзала Надя направилась к отцу. Она приехала из Вологды по командировке.

Клара Андреевна сначала не узнала ее, а потом обрадовалась и засуетилась. Надин приезд был для нее явным доказательством того, что злополучное письмо дошло до Бориса. Боря прочел письмо, послушал советы матери, ответил Наде, и теперь Надя приехала. Все было просто и логично.

— Мне Боренька так много о вас говорил! — восклицала Клара Андреевна, совершенно уверенная в том, что говорит правду. — Он был так тронут вашим письмом! Снимайте шубку, сейчас я вам ситного, чаю…

Надя спросила:

— Он получил мое письмо?

— Как же, как же, — говорила Клара Андреевна, не слушая, о чем ее спрашивают. — Он так надеялся на ваш приезд. Теперь вы увидите его. Юрочки дома нет. Это Борин брат, тоже очень красивый и умный. — Она оглядела Надю и улыбнулась растроганно. — Вы должны подарить мне девочку.

— Какую девочку? — не поняла Надя.

Клара Андреевна, надев пенсне, заспорила: