Лавр Корнилов - [121]
У Корнилова было то, чего не было у Алексеева, — харизма вождя. К этому времени он уже стал живым символом, полумифической личностью. В отношении добровольцев к Корнилову было что-то иррациональное. «Смело, корниловцы, в ногу, с нами Корнилов идет…» — этого было достаточно, чтобы забылись все больные вопросы, появилась надежда и вера в будущее. Нельзя не согласиться с Деникиным, писавшим, что в случае ухода Алексеева армия бы раскололась, в случае же, если бы ушел Корнилов — перестала существовать>{488}.
Любому популярному вождю приходится считаться с тем, что в его окружении появляется множество желающих приобщиться к славе кумира. С приездом Корнилова в Новочеркасск в донскую столицу съехалось огромное количество политиков всех направлений, в том числе и откровенных авантюристов. Из этой среды исходили самые фантастические планы. Некий М., заявлявший о том, что у него в парижских банках лежат миллионы, предлагал организовать политическую комбинацию под названием «РАК». Складывалась она из имен бывшего председателя Государственной думы М.В. Родзянко, Алексеева и Корнилова. «Я предложил ему, — вспоминал рассказавший об этом эпизоде журналист Б.А. Суворин, — изменить эту неблагозвучную комбинацию на АКР или КАР, но он стоял на своем и вскоре, обиженный общим недоверием, уехал к своим миллионам со своим РАКом»>{489}.
Еще до приезда Корнилова в Новочеркасске оказался Завойко. Он попытался поставить себя в качестве единственного полномочного представителя своего бывшего начальника и сосредоточить в своих руках весь сбор денежных средств на нужды армии. Ходили слухи о том, что он готовит свержение Каледина и замену его на атаманском посту Корниловым. Этим он настроил против себя и атамана, и Алексеева. Скорее всего разговоры о готовящемся перевороте были совершенно беспочвенны, но Корнилов не счел нужным защищать своего бывшего ординарца. Он приказал Завойко в 24 часа покинуть Новочеркасск, еще раз доказав этим, что у него нет ни друзей, ни постоянных соратников.
Нужно заметить, что в Могилеве в августовские дни в окружении Корнилова было куда больше авантюристов. В ту пору «серьезные» политики предпочитали оставаться в столицах, дирижируя (или думая, что они дирижируют) происходящим на расстоянии. Теперь у них не было такой возможности, так как и в Москве, и в Петрограде хозяйничали большевики. В результате в Новочеркасске собралось такое количество столичных знаменитостей, какое маленький городок не видел никогда.
Еще в начале октября в Москве возник политический блок, включивший в свой состав три влиятельные организации — Совет общественных деятелей, Торгово-промышленный союз и кадетскую партию. Вновь возникшее объединение не имело в ту пору собственного названия, и потому в воспоминаниях современников оно фигурирует просто как Московский центр. Исполнительным органом центра стала так называемая «девятка», куда были делегированы по три представителя от вошедших в блок организаций. Полтора месяца спустя почти все руководство Московского центра (среди наиболее заметных фигур, его представлявших, можно назвать П.Н. Милюкова и П.Б. Струве) оказалось на Дону.
Именно московским политикам принадлежала заслуга в примирении Алексеева и Корнилова. По их инициативе 18 декабря состоялось первое большое совещание с участием всего высшего генералитета. Деникин вспоминал: «Произошла тяжелая сцена; Корнилов требовал полной власти над армией, не считая возможным иначе управлять ею и заявив, что в противном случае он оставит Дон и переедет в Сибирь; Алексееву, по-видимому, было трудно отказаться от прямого участия в деле, созданном его руками. Краткие нервные реплики их перемешивались с речами общественных деятелей (в особенности страстно реагировал Федоров), которые говорили о самопожертвовании и о государственной необходимости соглашения…»>{490} В итоге совещание закончилось безрезультатно.
Через несколько дней состоялась новая встреча в том же составе. На этот раз представители Московского центра выдвинули серьезный аргумент. Ими было заявлено, что финансовая помощь со стороны столичных деловых кругов и дипломатических миссий союзных держав будет предоставлена только в том случае, если Алексеев, Корнилов и Каледин будут работать в единой связке. Организационное оформление этой совместной работы было предложено Деникиным. Он составил своего рода «конституцию», отдававшую Алексееву гражданское управление, внешние сношения и финансы, Корнилову — военную власть, а атаману Каледину — управление Донской областью. По словам самого Деникина, эта конструкция была «исключительно психологическим средством», призванным примирить соперничавших генералов>{491}. Создание «триумвирата» позволило Алексееву сохранить лицо, уступив фактически главенство Корнилову.
Роль правительства при «триумвирате» должен был играть Гражданский совет. В него вошли Корнилов, Алексеев, Каледин, Лукомский и Романовский (Деникин от сделанного ему предложения отказался). Московский центр был представлен М.М. Федоровым, Г.Н. Трубецким и А.С. Белецким (после его отъезда в Москву его сменил П.Б. Струве). На персональных началах был приглашен П.Н. Милюков. От донских властей в совет были включены помощник атамана, «донской златоуст» М.П. Богаевский и известный промышленник Н.Е. Парамонов. При совете была учреждена Политическая канцелярия, персонально представленная уже известным нам С.С. Щетининым и полковником Я.М. Лисовым
