Лавка древностей. Том 2 - [32]

— Такъ вотъ оно что, пріятель! повторялъ онъ, съ жадностью грызя ногти. — Меня считають подозрительнымъ человѣкомъ, меня отстраняютъ, а Китъ въ чести, довѣренное лицо! Посмотримъ, какъ бы ему не пришлось со мной посчитаться! Найди мы сегодня бѣглецовъ, я бы предъявилъ свои права, — и препорядочныя, продолжалъ онъ свои разсужденія послѣ маленькаго перерыва. — Ужъ я бы не выпустилъ изъ рукъ этой добычи. Если бы не проклятые святоши, отъ которыхъ ничего не вывѣдаешь, этотъ толстякъ былъ бы уже у меня въ рукахъ, не хуже того стараго пріятеля, нашего общаго пріятеля, ха, ха, ха! и хорошенькой, розовенькой Нелли. Ну да что дѣлать, лишь бы теперь не оплошать. Намъ бы только найти ихъ: старика, вашего пріятеля и родственника, сейчасъ же засадимъ за рѣшетку, а вашему карману, сударь мой, пустимъ маленько кровь. Ахъ, какъ я ненавижу этихъ добродѣтельныхъ людей, ненавижу всѣхъ вмѣстѣ и каждаго порознь, заключилъ карликъ, опрокидывая въ горло стаканъ съ водкой и чмокая губами.

И на этотъ разъ онъ говорилъ то, что чувствовалъ. Дѣйствительно карликъ, никого на свѣтѣ не любившій, мало-по-малу возненавидѣлъ всѣхъ, кто имѣлъ хоть какое нибудь отношеніе къ старику, котораго онъ разорилъ: прежде всего самого старика за то, что обманулъ его — бѣжалъ тайкомъ и пропалъ безъ вѣсти, не смотря на всю его предусмотрительность, Нелли, — за то, что его жена жалѣла ее и не могла простить себѣ, что надула бѣдную дѣвочку, незнакомца, — за то, что онъ не скрывалъ своего отвращенія къ нему, а больше всѣхъ Кита и его мать — за что? намъ уже извѣстно. Онъ не только враждебно относился къ нимъ, потому что они стояли у него поперегъ дороги и мѣшали ловить рыбу въ мутной водѣ, онъ просто ненавидѣлъ ихъ всѣхъ.

Онъ поддерживалъ въ себѣ это милое настроеніе духа и еще болѣе разжигалъ свою ненависть водкой, которую то-и-дѣло вливалъ въ горло. Ублаготворивъ себя во всѣхъ отношеніяхъ, онъ потихонько перебрался изъ гостинницы въ какую-то отдаленную харчевню и тамъ принялся со всевозможною осторожностью наводить справки о старикѣ и его внучкѣ. Но его хлопоты не увѣнчались успѣхомъ: о бѣглецахъ не было ни слуху ни духу. Они исчезли изъ города ночью. Никто не видѣлъ, какъ они уходили, никто не встрѣчалъ ихъ по дорогѣ. Разспрашивали кондукторовъ, кучеровъ, извозчиковъ: никому не попадались путники, которые по описанію были бы похожи на нихъ, никто ничего не слышалъ о нихъ, словно они въ воду канули. Убѣдившись въ безполезности всѣхъ этихъ поисковъ, по крайней мѣрѣ въ настоящую минуту, Квильпъ разослалъ гонцовъ во всѣ стороны, пообѣщавъ щедро наградить того, кто принесетъ ему хорошія вѣсти, и на другой же день вернулся въ Лондонъ.

Онъ очень обрадовался, когда, взбираясь на имперьялъ, увидѣлъ, что внутри дилижанса сидитъ мать Кита одна-одинешенька. Это давало ему возможность вволю потѣшиться надъ ней. Онъ поминутно свѣшивался головой внизъ, то черезъ правый, то черезъ лѣвый бортъ имперьяла, — рискуя всякій разъ свернуть себѣ шею, — и, заглядывая въ окно дилижанса, страшно ворочалъ бѣлками. Когда карета останавливалась, чтобы перемѣнить лошадей, онъ живо соскакивалъ на землю, бросался къ окну и неимовѣрно косилъ глазами. У бѣдной женщины отъ страха душа уходила въ пятки; ей уже казалось, что это самъ сатана, котораго такъ часто громятъ съ каѳедры маленькой молельни, прыгаетъ и издѣвается надъ ней, въ наказаніе за то, что она побывала въ циркѣ и полакомилась устрицами.

Такъ какъ она заранѣе извѣстила сына о своемъ возвращеніи, тотъ явился на станцію, чтобы ее встрѣтить. Каково же было его удивленіе, когда изъ-за плеча кучера показалась знакомая ему рожа, какъ и всегда, скалившая зубы. Ему тоже почудилось, что это самъ дьяволъ сидитъ невидимкой для всѣхъ, кромѣ него одного.

— Какъ твое здоровье, Христофоръ? закаркалъ Квильпъ съ козелъ. — Все ли благополучно, дружокъ? Мать твоя сидитъ въ каретѣ.

— Какъ онъ сюда попалъ? шопотомъ спросилъ Китъ у матери.

— Не знаю, какъ онъ здѣсь очутился и зачѣмъ, но онъ немилосердно мучилъ меня всю дорогу.

— Мучилъ?

— Ты не повѣришь, какъ онъ мнѣ надоѣдалъ. Только пожалуйста, не разговаривай съ нимъ; мнѣ что-то сдается, что это не человѣкъ, а… Не оглядывайся на него, а то онъ догадается, что мы о немъ говоримъ. Ахъ, Боже мой, какъ онъ скосилъ на меня глаза, да еще подъ самымъ фонаремъ, просто страшно становится!

Не смотря на предостереженіе матери, Китъ быстро повернулся къ карлику, а тотъ, какъ ни въ чемъ не бывало, глядитъ себѣ на небо и любуется звѣздами.

— Ахъ, какая хитрая тварь, успѣлъ уже отвернуться! воскликнула м-съ Неббльзъ. — Пойдемъ отсюда поскорѣе. Я не хочу, чтобы ты съ нимъ сцѣпился.

— Вотъ еще глупости, я сейчасъ же подойду къ нему. Послушайте-ка вы, сударь!

Карликъ словно вздрогнулъ отъ этого оклика и, улыбаясь, оглянулся кругомъ.

— Оставьте мою мать въ покоѣ, слышите, говорилъ Китъ. — Какъ вы смѣете мучить бѣдную женщину? У нея и безъ васъ не мало горя и безпокойствъ. Стыдились бы вы, эдакой уродъ!

— Уродъ! мысленно повторялъ Квильпъ. — Безобразный карликъ, котораго и за деньги не увидишь, уродъ!.. Хорошо же, я тебѣ это припомню.