Латинист и его женщины - [2]
Глава 3. ВЕЛИКОЛЕПИЕ ПО ВТОРНИКАМ
Через какое-то время у меня за спиной послышались лёгкий скрип двери, шелест платья и стук каблуков по паркету. По комнате распространился лёгкий запах французской парфюмерии. Это ко мне без стука вошла всё та же Зинаида.
Я оторвался от компьютера. Повернулся в её сторону. Молча и мрачно посмотрел на одни её ноги. А точнее на то, что возилось возле них — прелестный карликовый пудель по имени Дымок прошмыгнул вслед за женскими нижними конечностями (длинными и торжественными, в красивых дорогих туфлях — тоже французских) и вопросительно уставился на меня; в пёсьих глазах читался извечный вопрос всех избалованных комнатных собачек: ты меня любишь или нет? Я ответил ему столь же красноречивым взглядом: не люблю.
Некоторое время гостья сосредоточенно вертелась перед зеркалом, нисколько не обращая внимания на меня — хозяина комнаты.
Спросила:
— Как я сегодня выгляжу?
Я равнодушно пожал плечами.
— Я тебе нравлюсь?
Я опять пожал плечами.
— Мне идёт это платье?
Тут только я с изумлением заметил, что платье на ней было какого-то дымчатого серо-голубого цвета. Как раз под цвет собачонка.
— Тоже французское? — скучным голосом спросил я.
— Да. Я только вчера его купила. Ну, так как тебе моё платьице, а? — Зинаида крутанулась передо мною, да так, что платье наполнилось воздухом и, едва поспевая за вращением фигуры, многозначительно и прямо-таки многообещающе приподнялось. По комнате пролетел лёгкий парфюмерный аромат.
Подавляя жесточайший приступ зевоты, я шлёпал себя ладонью по рту. Звук получался прерывистым и стонущим, что в переводе на русский язык означало: я изнемогаю от тоски.
— Но я же вижу, что ты притворяешься!
— Ничего ты не видишь, — огрызнулся я. — Я вполне искренен в своём полнейшем равнодушии к тебе.
Зинаида подсказала:
— Сегодня ведь вторник, и я должна выглядеть просто великолепно!
А она и в самом деле великолепно выглядела. В тридцать восемь с половиной лет редко какая женщина сохраняет в себе столько молодости и красоты. Разве что какая-нибудь прославленная фотомодель, манекенщица или киноактриса. К примеру, генеральская доченька, что давеча была у меня в гостях, так уж та точно ни в какое сравнение не шла с Зинаидой!..
Зиночка, между тем, продолжала вертеться перед чужим зеркалом в чужой комнате (как будто у неё не было своей комнаты и своего зеркала!) и по всем признакам пребывала в прекраснейшем расположении духа. Или делала вид, что пребывает в таковом… Вот она поправила себе и без того тщательно подогнанную причёску (мощная русая коса, намотанная на голове), деловито потрогала пальцами сначала серьги, потом — бусы, словно бы что-то проверяя. А затем перешла к действиям ещё более странным: стала туда-сюда натягивать себе кожу на лице — под глазами, на щеках, на подбородке, затем скорчила ещё несколько гримас, словно бы репетируя что-то, — и всё это с таким озабоченным и серьёзным выражением, точно она делает нечто прямо-таки научно обоснованное.
— Ну, так как же ты меня сегодня находишь?
Вкладывая в свои слова как можно больше презрения, усталости и житейской умудрённости, я сказал:
— Замужнее бабьё — оно мне всё на одно лицо!
Зинаида вспыхнула было — и кожей лица, и глазами, и ноздрями, но — не очень. А умный собачонок у её ног пару раз тявкнул: мол, не смей обижать мою повелительницу!
— Всё ты врёшь!
— Не вру. Я и в самом деле терпеть не могу собак и красивых замужних женщин, — добавил я для закрепления прежнего эффекта.
— Но почему? — возмутилась Зинаида.
— К собакам, ты знаешь, я питаю отвращение с раннего детства — с тех пор, как меня, маленького, напугала огромных размеров собака, а красивых замужних женщин я ненавижу — потому что все вы — гадюки!
Глаза у Зинаиды покраснели.
— Спасибо за комплимент! — сказала она голосом, звонким от затаённых слёз.
Потом покраснел нос. Задрожали губы.
Дымчато-серый собачонок гневно тявкнул.
Я равнодушно пожал плечами.
— Пожалуйста!
— Ну и что плохого в том, что я, как ты говоришь, «замужняя женщина»? Я ведь не упрекаю тебя в том, что и ты не один. Тогда и ты тоже — «женатый мужчина»!
Я промолчал.
Глянув в зеркало, Зинаида всплеснула руками.
— Ну вот! Теперь у меня из-за тебя всё аж покраснело! А мне сегодня нельзя с красными глазами и с красным носом!..
Я ничего не ответил. Нервно и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу, выразительно при этом поглядывая на дверь.
Зинаида прекрасно разбиралась в моей жестикуляции, но уходить в свои комнаты не спешила, а вместо этого — уселась на подлокотник моего кресла, успокоила мои барабанящие пальцы и потрепала меня по голове.
— Какой ты у меня лохматый… И при этом — рыжий!.. В сорок лет можно было бы и сединой обзавестись, как все приличные люди в этом возрасте… А ты всё рыжий и рыжий. Немножко рыжий. Не очень. И немножко злой.
— Ты действуешь не по правилам, — сказал я. — По правилам мы не должны друг друга касаться.
— Ты тоже действуешь не по правилам. По нашим правилам ты должен был бы сделать мне сейчас какой-нибудь шикарный комплимент. А ты, вместо этого, грубишь. Я тебя просто не узнаю! Ну почему ты сегодня такой злой и такой нудный?
Это фантастический роман, похожий на сказку. Действие происходит не на нашей планете, а на совершенно другой, которая напоминает нашу.Меня упрекали в том, что я в иносказательной форме заклеймил позором в своём романе Японию. Конечно, это не так: я, конечно, считаю Японию одним из нескольких источников Зла на Земле, но специально писать о ней целую книгу я бы никогда не стал.Это романтическая сказка о борьбе Добра со Злом, а какие-то сходства в ней если с чем-то и есть, то ведь не только с Японией…
Эта история, написанная в эпоху Перестройки, странным образом пришлась не по душе нашим литературным перестройщикам. Они все дружно, в один голос заклеймили меня и мою повесть позором.Причём основания для такого, как говорил кот Бегемот, резкого отношения были все как на подбор одно удивительнее другого. Например: городская тюрьма не могла находиться на улице имени Фёдора Михайловича Достоевского, точно так же, как и гарнизонная гауптвахта не могла располагаться на улице имени Чернышевского. Поскольку таких глубокомысленных и многозначительных совпадений в реальной жизни быть не может, то, стало быть, сюжет грешит условностью и схематизмом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это роман-притча, в котором рассказывается о единственной в своём роде катастрофе советской атомной подводной лодки. Ситуация, в которую попали те подводники, означала, что спастись совершенно невозможно — никто и никогда в мире — ни до этого случая, ни после него — из такого положения живым не выходил. А они свершили чудо и почти все вышли… Не сомневаюсь, что и Россия спасётся точно так же.
РЕЧКА ЗА МОИМ ОКНОМ. Пьеса Пьеса с фантастическим сюжетом, в жанре, который бы я назвал так: трагифарс. Хотя кто-то мог бы и возразить, что это комедия — спорить не буду. Главное действующее лицо пьесы — это я сам. Мне примерно около 35 лет, я живу в погибающем Советском Союзе, пытаюсь осмыслить русскую историю, а пока я это делаю, со мною или вокруг меня происходят удивительные истории…
Это история о том, как беженец из горячей точки Кавказа попал в Россию и пытался прижиться в ней. Ничего антикавказского там нет, но и особых восторгов по поводу Кавказа и нравственного облика его сыновей — вы там тоже не найдёте.
Двадцативосьмилетний Орин Паттерсон не похож на других людей. То, что он очень робкий интроверт, только часть проблемы. У Орина расстройство множественной личности. Снаружи он может выглядеть как нормальный человек, но проведите с ним пять минут, и начнут показываться его ежедневные трудности. Орин делит свою жизнь и мысли с пятью отчётливо различающимися альтер-личностями. Рид — ершистый спортсмен-натурал. Коэн — эпатажный и общительный девятнадцатилетний гей. Коув — саморазрушительный мучитель, которого преследует прошлое.
Надо быть кому- нибудь нужным. Любить, творить, создавать. Если есть, ради кого или ради чего жить — есть и вероятность, что эта прекрасная осень подарит тебе шанс на спасение.
Молодая художница, дочь Тилль, ищет способ, как преодолеть угрозу разлуки с Зирой, но в этом поиске находит нечто такое, что даёт удивительную способность — летать. Там, в небе, она встречает обладательницу дерзких синих глаз. Но внезапно, без объявления войны грянула новая угроза, с которой им предстоит бороться уже втроём, крылом к крылу, уничтожая врага и мстя ему за погубленный шедевр...
Не могла ответить яблоня, жив любимый человек или нет, душа зависла в страшной неизвестности и ожидании. Именно в этот момент незваным гостем на золотой осенний огонёк заглянуло прошлое — бывшая возлюбленная.
«Ты слышала о сверхновых? Они ярче всех горят в небе, но быстро затухают — этакие короткие вспышки невероятной энергии. Мне нравится думать, что у вас с Беном было нечто подобное… за короткий промежуток времени вы с ним испытали столько страсти, сколько другим не выпадает за всю их долгую жизнь». Элси Портер — обычная молодая женщина слегка за двадцать, с которой происходят отнюдь не обычные вещи. В дождливое первое января она едет за пиццей, совсем не ожидая встретить в пиццерии на Новый год кого-то еще, и уж тем более познакомиться с кем-то настолько обворожительным, как Бен Росс.
Жизнь идет быстрее, чем нам хотелось бы. Голоса из юности… Они уже еле слышны. Невозможно вернуть ни то время, ни себя молодого, но вдруг встречаешь человека из того далекого времени, когда ярче светили звезды и все было еще впереди, и жизнь как будто начинается сначала. …Музыка, которую играл Алеша, была нервная, сложная. Я чувствовала, как у него, и у меня, и в пространстве, окружающем нас, что-то рвется, болит, выходит далеко за пределы тебя самого, в огромный мир, заполненный страстями, ненавистью, любовью, мучительной страстью и переворачивающей все твое существо нежностью.Книга издана в авторской редакции. Все события и персонажи этого романа вымышлены, любые совпадения случайны.