Ласурские призраки - [62]

Волшебница взвесила перстень на ладони:

– Прекрасный рубин, Ваше Высочество! И при чем тут я?

– Его можно зачаровать? – Аркей выжидающе смотрел на нее.

– Зачаровать можно даже помойное ведро, – хмыкнула она. – Какие именно чары вас интересуют?

Принц поднял левую руку. На его безымянном пальце красовался не менее великолепный перстень.

– Вы каждый раз меня удивляете нестандартными управленческими решениями, Ваше Высочество, – покачала головой архимагистр. – Позвольте мне освежить память? Несколько точек приложения изначально и одна добавленная, двусторонние переходы без ограничения срока действия. Я правильно помню?

Аркей молча развел руками.

– С радостью сделаю то же для вашей супруги, Ваше Высочество, вот только придется слегка изменить форму обода, чтобы разместить в нем питающий артефакт. Вы не возражаете?

– Это будет сильно заметно со стороны? – поинтересовался принц.

– Его Величество ничего не заметит, – понимающе улыбнулась Ники. – Точки приложения сделать такими же, как в вашем перстне?

Аркей кивнул.

– И дворцовые казармы? – удивилась архимагистр.

– Замените на Народную больницу, – нашелся принц.

Ники поднялась.

– Я забираю перстень.

– И когда он будет готов?

– Как можно скорее, – волшебница провела рукой над столешницей.

Между ее тонкими пальцами прорвалось сияние, а затем из ладони выпал и со стуком покатился к Его Высочеству перстень – точная копия того, который Ники забирала с собой.

Принц осторожно, будто боялся обжечься, взял его и пробормотал:

– Иногда вы меня пугаете, Ваше Могущество!

– Иногда я сама себя пугаю, – пожала плечами та. – Этот морок исчезнет через пару дней. Надеюсь, за этот срок я успею наложить чары на оригинал. А пока никто не заметит разницы, если не будет знать, в чем дело.

Архимагистр поклонилась и вышла, памятуя о том, что Аркей, как и его отец, не жалует магию и не любит, когда волшебница исчезает. И только из коридора, под пристальными взглядами адъютанта и гвардейцев, охраняющих двери в кабинет Его Высочества, она шагнула в Золотую башню. Непочтительно бросила перстень бабки Редьярда на стол, прошла к окну. Под яркими лучами солнца гавань сияла, как начищенный таз для варки варенья. Многочисленные корабли в порту казались букашками, чьей судьбой было утопнуть в сладком сиропе.

Ники не обернулась, хотя знала, что за ее спиной с портальной плитки пола сошел Бруттобрут, неся в одной руке кружку с морсом, а в другой – пачку документов, требующих ее немедленного рассмотрения.

– Как себя чувствует мэтр Квасин? – поинтересовалась волшебница.

– Под присмотром мэтра Жужина ему стало лучше, – ответил гном. – Серафиным он вполне доволен, передавал благодарность за сметливого ученика.

– Отлично! – Ники обернулась. – А есть какие-нибудь известия от…

Секретарь отрицательно качнул головой.

– Поставь морс и оставь бумаги, я поработаю, – более раздраженно, чем хотела бы, сказала Ники.

Гном поклонился, поставил на стол кружку, рядом положил документы и удалился. Ники показалось или он ухмыльнулся в бороду? Кому другому она бы отправила вслед такой ма-а-аленький файерболл! Но не ему.

Вернувшись за стол, архимагистр хлебнула морса и с тоской посмотрела сначала на бумаги, а затем на перстень. Последний победил. Взяв перстень, Ники покрутила его перед глазами. Сюда нужен мощный артефакт. Мощный, но маленький. В перстне Его Высочества была скрыта «слеза Индари». Жемчуг с таким названием гаракенцы добывали в глубинах океана при помощи дрессированных осьминогов, но только пять из найденных жемчужин обладали собственной Силой и являлись настоящими артефактами Вечной ночи. Две из них хранились в сокровищнице Его Величества Йорли, одна пропала во тьме времен, хотя Ники подозревала, что она осела где-то в Крее в закромах архимагистра Сатаниса. Четвертую волшебница использовала для создания портального перстня для Его Высочества Аркея, а пятая…

Для кого другого Ники пожалела бы пятую жемчужину, но не для будущей Ласурской королевы! Архимагистр глотнула еще морса и сунула руку в пустоту за собственным креслом. Рука провалилась во что-то прохладное и влажное. Ощущение было мгновенным и неприятным. Затем пальцы Никорин сомкнулись, и она вытащила на свет…

Морс Ники едва не расплескала, потому что обнаружила в своей ладони дохлую рыбу. Она развеяла ее легким движением и понюхала пальцы – запах, слава Индари, тоже развеялся. А затем решительно сунула руку обратно. В последующие пять минут она достала из пустоты: игрушечный якорь, куриное яйцо, подкову, увесистый том очередных похождений великого рыцаря Озиллы Крокцинума (доработанная редакция для взрослых)… Том Ники с интересом пролистала – книга была новой, и она ее еще не видела. Следующим предметом, вытащенным из небытия, оказалась блестящая черная штука с закругленными концами, которая заговорила приятным женским голосом.

– Добрый день! – сказала штука. – Это социологическая служба, я не займу больше минуты вашего времени. Скажите…

– Не скажу! – мстительно прищурилась Ники, развеяла предмет и сделала резкое движение, будто собиралась нырнуть в лужу.

Ее голова скрылась в пустоте, словно свалилась с плеч – волшебница заглянула в небытие… И встретилась глазами со свирепым воином, который держал в одной из многочисленных рук деревянного коня, намереваясь подсунуть архимагистру.