Ласурские призраки - [53]

– Четыре капли каждому в любую еду или напиток, – таким же шепотом пояснил Дрюня.

– А чего так мало? – удивился Редьярд. – Давай пополам?

– Нельзя, братец, если не хочешь, чтобы они скончались друг на друге!

– Не хочу! – нахмурился король. – Но все равно доза какая-то невразумительная. А если ее хватит всего на один выстрел?

Шут захохотал так, что чуть не свалился с кресла.

– Братец, – серьезно сказал он, отсмеявшись, – ты только что насмешил шута, а это дорогого стоит! Колька – твоя копия. Насколько я помню, ты не останавливался на одном выстреле, даже будучи пьяным в зюзю. Чем вызывал, между прочим, жгучую зависть своей тени!

– Какой тени? – опешил Его Величество.

– Меня, глупый ты братец, меня!

– Да? – довольно переспросил Редьярд. – Ты только что порадовал короля, шут, а это дорогого стоит! Бери второго рябчика!

Дрюня с удовольствием уцепился за предложение, точнее, за птичку.

– Знаешь, я тебе иногда удивляюсь, – заметил он, утолив первый голод. – Вот ты с виду такой серьезный и важный, настоящий венценосец, а подлости делаешь простые, человеческие…

– Это какие такие подлости? – изумился Его Величество, а Стрема возмущенно гавкнул.

Кому, как не шуту знать, что каждый монарх более всего на свете не любит три вещи: похмелье в день официальных мероприятий, не уплаченные подданными вовремя налоги и правду? Поэтому Дрюня аккуратно вытер салфеткой руки и, приготовившись дать деру от разгневанного короля, произнес:

– Ну вот опять же приворотным зельем собрался опоить младшего сына и его жену. А зачем?

К его удивлению, Редьярд не вспылил, не наорал на него, даже не покраснел вареным раком, лишь зарозовел юной креветочкой.

– Как бы тебе объяснить, братец, – пробормотал он. – Колька на меня похож больше, чем Арк… Но его жена уже брюхата, а Колькина – еще нет. Была бы Оридана бойкой девкой, я бы не беспокоился об их будущем. Такие девахи обычно быстро понимают, что наследник рода лишним не будет, хотя бы один, а лучше двое, и устраивают все сами. Но Ори… Знаешь, иногда я думаю, что она была бы хорошей парой Арку. Смотрела бы ему в рот, ловила бы его дыхание по ночам и была бы счастлива простым бабским счастьем, которое одинаковое и у коровниц, и у королев. Однако судьба распорядилась по-другому…

– Зря ты рвешь себе душу – она мудро распорядилась, – участливо заметил шут.

– Ничего я не рву, – невесело усмехнулся король и, поморщившись, потер левую сторону груди, – просто хочу быть уверен, что ежели меня не станет, у Кольки будет какая никакая, а семья!

⁂

Для Вительи, проучившейся несколько лет в Королевском Магическом университете имени Драгодруга Синих гор мастера, славный город Грапатук не казался чем-то экзотическим. Более того, она полюбила его прихотливо извивающиеся узкие улочки и добротные одноэтажные дома с низкими потолками, щедро украшенные облицовочным мрамором и гранитом, искусной резьбой; его говорливые рынки, где рядом с прилавками, оборудованными местными механиками для прохлады смешными крутилками с названием «вертилятор», сидели почтенные гномы-торговцы и выглядящие гораздо более импозантно гномеллы-торговки; аккуратные палисадники, в которых молодые гномеллы выращивали грибы и картошку; вкуснейшее пиво и мясо, подаваемые в местных трактирах. В Грапатук стекались торговые пути сверху, с Синих гор, и снизу, со всего Тикрея, поэтому город, не стремящийся ввысь, как Вишенрог, выглядел не менее богатым, чем Ласурская столица. Яго с Дикраем тоже часто бывали здесь по делам «хорьков». Судя по лицам, и для рубак Аквилотских город не был в новинку, а вот остальные с интересом крутили головами.

«Мне здесь нравится! – заявил Кипиш. – Узкие улочки, многолюдно, есть, где развернуться настоящему хаосу!»

«Не вздумай, а то засуну в Небытие и забуду, как достать!» – пригрозила Вителья.

«А я помогу…» – добавил Вырвиглот.

Путешественники остановились в трактире, расположенном в Купеческом кусте. В наземных городах Драгобужья названия районов были такими же, как и в Подгорье. Двухэтажное – редкость в Грапатуке! – здание отличалось сдержанной роскошью. Хозяин, широкоплечий, черноволосый гном, встретил Яго и Дикрая распростертыми объятиями, попенял, что те давно не заглядывали.

– Дела, уважаемый Руккен, не дают насладиться твоим обществом и твоей кухней! – посетовал Ягорай.

Гном засмеялся.

– Знаешь, чем мне польстить, уважаемый Яго, – сказал он, – сейчас соберу вам обед, да такой, что из-за стола не встанете.

Однако рю Воронн придержал его.

– Подожди, почтенный! Мне нужно отойти по делам, поэтому размести моих спутников, а после я вернусь, и мы отведаем твоих блюд.

Вита тронула Ягорая за плечо.

– Я хочу повидать дядю Тукотрина, не возражаешь? А потом вернусь сюда.

Услышав ее слова, Вырвиглот молча развернулся и сошел с лестницы, по которой уже начал подниматься на второй этаж.

– Я провожу тебя к нему, а затем навещу кое-кого, – кивнул рю Воронн. – Идем.

Вита молчала до самого дома Тукотрина. Держала Ягорая за руку и молчала, ведь улочки, по которым они шли, полнились воспоминаниями. Вот здесь она однажды разогнала хулиганов, пристававших к двум молоденьким гномеллам – наколдовала кастрюлю с горячей картошкой и раскидала обжигающе горячие клубни за шивороты охальникам. А вон под тем дубом, на скамейке, скрытой рябинником, сидела подолгу за учебниками по теории магии и магической истории. А в том тупике еще на первом курсе училась заклинанию «Кулак ветра», пытаясь отшвырнуть от себя хотя бы бумажный лист.