Ласурские призраки - [54]

Но и там, и там, и вот там она ощущала на шее как рану, как постыдный след от кнута Ожерелье признания…

Но и там, и там, и вот там единственное стремление жило в ее сердце – стремление к свободе!

Вителья покосилась на Яго. Вот тот, кому она обязана своей свободой… Странно, она стремилась стать самостоятельной и независимой, но связала судьбу с ним, темноглазым немногословным ласурцем, появившимся на ее пути. Так свободна ли она сейчас более чем была? Или наоборот?

Яго тоже молчал – что-то обдумывал. Волшебница знала это выражение его лица, в такие минуты лучше было его ни о чем не спрашивать.

Вырвиглот топал за ними, с интересом разглядывая здания. Каменные дома он, в целом, одобрил – они были сейсмоустойчивы, воздвигнуты по правилам и при этом красивы. А вот узкие улочки ему не понравились. Пройди он здесь в своем настоящем обличии – красивые дома по обеим сторонам улицы, увы, перестали бы быть таковыми.

Дом Тукотрина Серой скалы мастера, располагался в закутке, образованном маленькой площадью, в центре которой бил фонтан. С покатой низкой крышей и узкими окнами дом казался жуком, распластавшимся по земле между листьев, дабы не быть замеченным.

Сдерживая волнение, Вита взялась за дверной молотой, изображающий пивной бочонок, и постучалась. Спустя несколько мгновений тишины послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась. На пороге показался хозяин дома.

Почтенный мастер Тукотрин был широк, как и все гномы, но на полголовы выше обычного представителя своего народа.

– Дядюшка! – воскликнула, волнуясь, Вителья и низко поклонилась.

– Что? Рейсфедер мне в печень, Витенька, ты ли это?

Он раскрыл объятия, и Вита бросилась к нему. Несмотря на то, что она была выше гнома, в кольце его мощных, словно бревна, рук, охваченных стальными обручами, из-под которых мышцы бугрились, будто корни старого дерева, волшебница казалась такой хрупкой, что Яго невольно сделал шаг вперед.

Тукотрин перевел на него взгляд внимательных темных глаз, и в них мелькнуло изумление.

– Яго? – воскликнул он, выпустив Вителью и дернув себя за густую бороду с проседью, заплетенную в толстую косу с золотым подвесом.

– Вы знакомы? – удивилась Вита.

Они обменялись быстрыми взглядами.

– Мы встречались, – сдержанно ответил рю Воронн и поклонился. – Вита просила проводить ее до дома опекуна, то есть вас, мастер Тукотрин. Прошу простить, но меня ждут дела, поэтому я ухожу.

Он развернулся и быстро пошел прочь.

Проводив его непонятным взглядом, гном оглядел Вырвиглота, который глазел на проходивших мимо людей и снова посмотрел на Виту.

– Входи, доченька! Отец писал о твоих успехах в Ласурии, но я хочу услышать все своими ушами, от начала до конца. Ну и заставила ты нас с ним поволноваться, когда сбежала! Я думал, сердце разорвется, ведь отвечал за тебя перед Тарканом!

Схватив его руку, волшебница сжала ее изо всех сил:

– Простите меня, дядюшка Тукотрин! – с искренним раскаянием сказала она. – Простите, умоляю! Все произошло так быстро… Мне давно следовало написать вам письмо и попросить прощения за то, что заставила волноваться. Но попав в Ласурию я…

– В Ласурии все теряют головы, – посмеиваясь, Тукотрин ввел ее в дом, – даже сами ласурцы.

⁂

Ягорай сидел в почти пустой мансардной комнате и ждал. Ждал долго, но терпения ему было не занимать, кроме того, именно ради этой встречи «призраки» прибыли в Грапатук.

Меч отобрали охранники на входе в это весьма популярное заведение, где почтенные мастера пили пиво, курили табак и играли в карты. Заведение было нелегальным, поскольку иногда здесь проигрывались целые шахты, чего драгобужские власти, естественно, не одобряли. Правда, случалось такое нечасто, ведь гномы редко теряли головы и впадали в азарт (если, конечно, дело не касалось доброй драки).

– Я видел, как она смотрела на вас, – раздался голос, и рю Воронн поднялся со стула, – что у вас с ней?

Яго поклонился. За долгое время сотрудничества с Драгобужьем давно уяснил – при общении с длиннобородыми мастерами поклонов много не бывает.

– Она – моя суженая, – спокойно ответил он, встретив взгляд Тукотрина, который тяжело прошел в комнату и встал у окна против света.

Теперь его лица было почти не видно, а вот Ягорай был у него как на ладони.

– Даже так? – удивился гном. – И как вы познакомились?

Яго внутренне усмехнулся. Дела делами – а семья семьей, так говорила всегда его мать. Тукотрин, похоже, всерьез считал родственницей дочь старинного друга Таркана Арина ан Денец.

– Если вы не торопитесь, уважаемый мастер, я могу рассказать, – ответил он.

– С удовольствием послушаю, – кивнул Тукотрин. – Но, надеюсь, вы сами не торопитесь, Ягорай? Я заставил вас ждать.

– Я все понимаю и рад, что Вителья повидалась с вами, – ответил он.

– Садитесь! – пригласил гном.

Сходил за вторым стулом, одиноко стоящим в углу, поставил его напротив, сел, достал кисет и трубку.

Рассказывая, естественно, без подробностей о могильнике, о путешествии Ласурских хорьков через границу в Вишенрог, рю Воронн удивлялся прихотливости сплетенных судьбой нитей. Сидевший перед ним гном, который жил в добротном, но скромном доме, носил одежду простого мастера и считался в профессиональных кругах высококлассным специалистом по горному делу, являлся одной из влиятельнейших теневых фигур Драгобужского наземья, представителем так называемой «кварты» – преступной организации, специализировавшейся на контрабанде радужников. Ягораю и его людям случалось не только перевозить радужники через границу, но и выполнять некоторые указания бонз кварты, из чего и та, и другая сторона сделали вывод, что сотрудничество вполне взаимовыгодное. Рю Воронн именно Тукотрину собирался предложить сделку, связанную с покупкой малопушек, зная, что если он услышал – узнают и другие, те, что обретаются в непосредственном окружении короля.