Ласурские призраки - [23]

Молодой маг, тяжело дыша, откинулся на спинку стула и прикрыл веки. Когда он поднял их, в его глазах читалось всегдашнее насмешливое спокойствие.

– Ваше Могущество, при всем моем уважении, мои личные проблемы вас не касаются и не мешают мне выполнять обязанности в качестве боевого мага, – произнес он, и Ники понравилось, как он это сказал.

– Варгас… – она раскатала его имя на языке, как карамельку. – Варгас… Вы умны и умеете ждать. Стоит ли Вителья того, чтобы ждать ее?

– Да! – лаконично ответил он.

Ники склонила голову на бок и констатировала с видимым удовольствием:

– Хорошо, тогда я спрошу по-другому: согласны ли вы ждать Виту так долго, что мир вокруг может… измениться?

Маг вздохнул.

– Ваше Могущество, я – обычный человек, а Вита – Сообщающийся Сосуд. Для нее время сменило категорию «годы» на категорию «столетия», хотя она сама пока об этом не задумывается. Я согласен ждать столько, сколько потребуется, но вовсе не уверен, что проживу даже четверть этого срока!

– Знаете ли вы, что дворец Ласурингов построен на месте Источника Силы, одного из самых мощных на этой части Тикрея?

Варгас кивнул. Конечно, он, окончивший один из магических университетов, знал об этом.

– Но вряд ли вы знаете о том, что королевскому магу Просто Квасину более четырехсот лет, – блеснула глазами архимагистр. – Эти годы ему подарили близость Источника и некоторые специфичные знания о его использовании, сообщенные мной… в обмен на голос мэтра на Высшем Магическом ковене.

Брови Серафина поползли вверх.

– Пресвятые тапочки, зачем мне знать такие подробности, Ваше Могущество? – хрипло спросил он.

– Затем, что у каждого есть своя цена, – в голосе архимагистра зазвенела сталь, – и я хочу узнать вашу. Смерть, похоже, вас не страшит? Почему?

Варгас помолчал, разглядывая свои ладони. Затем поднял взгляд на Ники. Взгляд, обращенный в прошлое.

– До войны я не боялся смерти, Ваше Могущество, потому что думал – мне, боевому магу, она не страшна, и это убеждение лишь росло с опытом. Но когда началась война, я… оказался не готов к тому количеству погибших, которое мне довелось увидеть! Многие из тех, кто стал друзьями, умерли у меня на руках мучительной смертью, и я… Я начал бояться. Какое-то время я прожил в страхе, хотя заставлял себя делать то, что должен: ходить в дозоры, участвовать в боях. Мои товарищи, среди которых были и люди, и гномы, и оборотни, вели себя мужественно и достойно. Они словно не думали о смерти… как думал я. Но однажды на моих глазах огненное ядро, пущенное крейским магом с той стороны фронта, едва не убило мою хорошую приятельницу, рубаку Торусилью Аквилотскую. Собственно, ядро попало в цель, однако в последний момент я успел оказаться рядом и выставить щит… Понимаете, архимагистр, в ту секунду, в гуще боя, впервые с тех пор, как начал бояться смерти, я не подумал о ней, а просто сделал то, что должен! Я знал, как выглядела бы Тори, попади в нее этот сгусток огня… Но она продолжала драться, она улыбалась и даже успела мне поклониться – поблагодарить. Она была жива благодаря мне! Лишь потому, что я не промедлил, печалясь о собственной смерти… – Варгас тепло улыбнулся. – С ней все в порядке и до сих пор. Мы вместе побывали в Крей-Лималле, насмотрелись тамошних чудес. Отважная маленькая гномелла и не подозревает, какую роль сыграла в моей судьбе, потому что я понял – смерть ничто, если умираешь за своего!

– Если умираешь за своего… – повторила Ники и вдруг склонила голову: – Благодарю за доверие, Варгас! Такими историями принято делиться с друзьями… Надеюсь, когда-нибудь это так и будет.

Маг удивленно посмотрел на нее.

– А теперь к делу, – проговорила Никорин, и Серафин вдруг понял, что собеседование окончено, и архимагистр осталась довольна результатами, – мэтру Квасину нужен ученик…

⁂

Исчезновение герцогини Агнуши рю Филонель, произошедшее во время или сразу после Весеннего бала – доподлинно никто ничего не знал, – вызвало массу с наслаждением обсуждаемых слухов. В гостиных и на кухнях, на городских улицах и на рынках, в трактирах, на отплывающих из Вишенрога корабля, азартно блестя глазами и не скрывая радости, народ делился версиями произошедшего: эльфийку, подобравшуюся столь близко к трону, ласурцы дружно не любили. А слухи о том, что она может стать новой королевой, лишь укрепили эту нелюбовь.

Обсуждение случившегося не минуло и приемную Золотой башни.

– Я бы на месте Его Величества давно от нее избавилась! – тщетно пытаясь шептать тише, возмущалась Торусилья. – От королевы народу что должно быть? Польза! А какая польза была вам, ласурцам, от ушастой красотки, которая меняла наряды по пять раз на день и ни монетки не потратила на бедных?

Следовало признать, что «настоящими ласурцами» из тех, кто ожидал в приемной архимагистра, можно было назвать только Яго, Дикрая и Гроя Вироша. Они переглянулись. Оборотни едва заметно пожали плечами – на инцидент с королевской любовницей им было наплевать.

– Насчет призвания королевы ты права, уважаемая Тори, – дипломатично ответил Ягорай, – а насчет всего остального – кто знает, как оно было бы?

«Я знаю, но не скажу!» – раздался голосок в голове у Виты, сидящей на скамье для посетителей рядом рю Воронном.