Ласковый убийца - [44]

Да! Топоркова осенило: это та самая граната, которую он всегда держал под сиденьем — на черный день. И как он мог про нее забыть! Хотя конечно: в такой жуткой перестрелке, в которую попал недавно Валерий, патроны и гранаты считать не приходилось. Эжектор безотказного "Глока" выплевывал раскаленные гильзы — одну за другой — а рука уже тянулась за новой обоймой: вот какой это был бой!

Перед глазами Топоркова мгновенно промелькнула вся та схватка, из которой он, как всегда, вышел победителем.

Старые друзья, знакомые еще по службе в войсках спецназа, создали охранную фирму и подрядились охранять территорию Н-ской птицефабрики: дела там творились неладные. Местные бандиты обложили птицефабрику данью: каждый день они требовали десять тысяч яиц и тонну окорочков. Яйца продавали оптом украинским рабочим, строившим дома для "новых русских" в коттеджном городке неподалеку. Новоявленные нувориши прослышали, что добавление яиц в раствор — это секрет древних зодчих, благодаря которому стены получаются прочными и дома могут стоять тысячелетиями — "а на меньшее мы не согласны!" — говорили "новые русские". "Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи!". Ну, а окорочка продавали в Москве на рынке.

Птицефабрика терпела страшные убытки, и тогда директор сказал начальнику охраны: делайте, что хотите, но так больше продолжаться не может!

Валерий вызвался помочь приятелям. Они разбили эту шушеру в пух и прах! А последний — пахан — заперся в курятнике и продолжал отстреливаться до последнего патрона. Положение было серьезным: нельзя было медлить ни минуты. Обезумевшие от страха куры теряли яйценоскость прямо на глазах. От этого птицефабрика могла понести еще большие убытки. И тогда Валерий понял: пахана живым не взять!

Под ураганным огнем Топорков быстрой "змейкой" преодолел простреливаемое пространство и подобрался к окну, из которого стрелял бандит. Он сорвал висевшую на бронежилете гранату, вынул чеку и бросил в курятник. Успел только откатиться в сторону и угодил во что-то липкое. Прогремел взрыв.

Тогда, в запальчивости боя, ему показалось, что одну гранату он бросил в окно, а вторая — утонула вместе с бронежилетом в этом чем-то липком. Но нет! Оказалось — вот она! Сейчас она была как нельзя кстати!

— Дайте ее мне, — попросил Топорков и, не оглядываясь, протянул назад руку. Нина с готовностью вложила в нее увесистый кусок холодного металла.

— Смотрите, не промахнитесь, — сказала она. — Больше гранат тут нет.

И — то ли это показалось Валерию, то ли действительно было так — она задержала свои пальцы в его руке чуть дольше, чем следовало: на каких-нибудь тридцать-сорок секунд, но этого было вполне достаточно для того, чтобы Топорков все понял. Он обернулся и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я не промахиваюсь. Всегда попадаю с первого раза, — четко выговорил он.

— Вы прямо как одна моя подруга — она тоже всегда попадает. И всегда — с первого раза, — вздохнула Нина.

Стреляный усмехнулся. Он нажал на кнопку стеклоподъемника — в салон ворвался ночной прохладный ветер. Топорков резко увел машину на встречную полосу: "Мерседес" повторил его маневр. И вдруг, выждав несколько секунд, он утопил педаль газа и рванул вправо. Водитель "Мерседеса" не успел среагировать, а Валерий одним изящным движением кисти выкинул гранату на асфальт.

— Засекайте время: через четыре секунды — взрыв, — сказал он.

Нина посмотрела на часы: узкий кожаный ремешок нежно охватывал ее тонкое запястье. Взрыв раздался через три секунды. "Мерседес" разнесло в клочья.

— Немного спешат, — отметила Нина, постучав ноготком по циферблату. — Валерий, вы позволите мне вернуться на переднее сиденье?

— Ну конечно, — отозвался Топорков.

— Вы остановите машину? — поинтересовалась Нина. — Или опять прикажете скакать через кресло, задирая юбку?

— Второй вариант представляется мне более предпочтительным, — ответил Топорков, и не думая останавливаться. — У вас такие красивые ноги.

— Да, знаю. Особенно правая, — подтвердила Нина. — Вы, помнится, так говорили?

Она перебралась вперед. Валерий обратил внимание на тщательно сделанный педикюр.

— Какие милые пальчики! — восхитился он. — Интересно, что там, между ними? Особенно — между большими?

Нина обольстительно улыбнулась:

— В вашем вопросе уже есть ответ. Там — интересно. Можете мне поверить! — теперь она не подтягивала юбку книзу, а сидела раскованно, вполоборота к Топоркову, слегка раздвинув свои красивые тренированные ножки.

— Я даже и не думал в этом сомневаться, — заверил ее Топорков.

За окном промелькнула Преображенская площадь.

— Мы скоро приедем, — с намеком произнес Валерий. — Вы не угостите меня стаканчиком сока?

— У меня есть отличный кофе, — ответила Нина. — Я очень люблю кофе. Я пью кофе постоянно — это помогает думать. Хотите немного кофе?

— Нет, благодарю. Я не пью кофе, — отказался Топорков.

— Почему? — удивилась Нина.

— Потому что пить кофе с сахаром — вредно. Сахар и соль — белые враги человека.

— Ну, хорошо. Пейте без сахара, — предложила Нина.

— А без сахара — невкусно. Гораздо вкуснее пить кофе с сахаром.

— Ну тогда пейте с сахаром!

— Да нельзя пить кофе с сахаром! — возмутился Топорков. — Я же вам сказал, что это очень вредно. И вообще, глядя на вас, я что-то сильно сомневаюсь в том, что кофе помогает думать.