Ласковые имена - [35]

– Как приглашена? – переспросил Генерал, почуяв беду. – Мне это не нравится.

– Гектор, в данный момент я так раздражена из-за твоего поведения, что мне все равно, что тебе нравится, а что – нет. Ясно то, что я часто, точнее, систематически, получаю приглашения от нескольких джентльменов помимо тебя.

– В шесть утра? – спросил Генерал.

– Какая тебе разница, во сколько. Я не так стара, как ты, и далеко не так зациклена на привычках, как, по-видимому, была твоя добрая покойная жена. Вообще говоря, весьма трудно определить, где я могу находиться в шесть утра, кроме того, нет никаких оснований, чтобы требовать от меня отчета, это ты, вероятно, сознаешь.

– Я это сознаю и считаю патентованной дурью. И я приму меры, я тебя уже предупреждал.

Прикрыв ладонью микрофон, Аврора подмигнула Рози.

– Он мне опять делает предложение, – сообщила она. Рози рылась в стенном шкафу, подбирая более или менее ношеные туфли, которые подошли бы ее старшей дочери. Последнее предложение Генерала ничуть ее не удивило.

– Ага, небось хочет сыграть свадьбу в танке. Аврора вновь обратилась к Генералу.

– Гектор, я не сомневаюсь в твоей готовности. Должна сказать, что несколько других джентльменов также обнаруживают свою готовность, если это имеет для тебя какое-либо значение. Но дело в том, что ты на самом деле не можешь жениться, как бы ты ни был уверен в обратном. Мне также не нравится выражение «патентованная дурь», в том контексте, в котором ты его использовал. Я не вижу ничего патентованно дурного в том, что я вдова.

– Дорогая, ты вдова уже три года. Для женщины с твоим здоровьем это достаточно долго. Даже слишком долго. Ты знаешь, есть ведь определенные биологические потребности, нехорошо чересчур долго ими пренебрегать.

– Гектор, ты хоть сознаешь, как ты груб? – глаза Авроры засверкали. – Ты понимаешь, что позволил себе слишком долго мне звонить, а когда я сочла удобным взять трубку, ты начал читать мне лекцию о биологических потребностях. Должна заметить, что тобою избрана далеко не романтическая форма изложения.

– Я военный человек, Аврора, – сказал Генерал, пытаясь проявить твердость. – Я умею говорить только правду-матку. Мы взрослые люди. И нам не надо ходить вокруг да около. Я только сказал, что пренебрегать биологическими потребностями – опасно.

– А кто говорит, что я ими пренебрегаю? – спросила Аврора. В ее тоне послышались дьявольские нотки. – К счастью, в моей жизни есть еще уголки, недоступные для твоего бинокля. Должна сказать, что мне неприятно сознавать, что ты сидишь там у себя целый день, размышляя о моих биологических потребностях, как ты изволил выразиться. Если ты действительно так проводишь время, нет ничего удивительного в том, что ты обычно так неприятен в общении.

– Я приятен в общении, – возразил Генерал. – И потом я могу.

Аврора открыла один счет – от своей самой нелюбимой портнихи. В нем была указана сумма семьдесят восемь долларов. Прежде, чем отвечать, она в задумчивости смотрела на него.

– Можешь? – переспросила она.

– Да. Ты сказала, что я готов, но не могу. Мне это противно, Аврора. Я никогда не разрешал бросать тень на мои возможности. И вообще я всегда был способен.

– Ах, Гектор, ты где-то отстал от меня, – туманно выразилась Аврора. – Очень неосмотрительно с твоей стороны. Я полагаю, твое замечание относится к тому, что я говорила о браке. Трудно отрицать, что ты не можешь жениться на мне, но и я на это ни в коем случае не пойду. Не вижу, на основании чего ты делаешь вывод, что можешь это сделать, ведь мы оба знаем, что заставить меня никак нельзя.

– Аврора, ты заткнешься или нет? – заорал Генерал. Он чувствовал, как в нем внезапно поднимается гнев и, хотя не так резко, пенис. Аврора Гринуэй выводила его из себя, постоянно; никто, кроме нее и еще одного-двух лейтенантов, не мог привести его в такое бешенство. За всю его жизнь никому не удавалось вызвать у него эрекцию посредством одной лишь телефонной беседы, а у Авроры и это получалось. Причем, в этом смысле она действовала безотказно, в ее голосе был какой-то особый призвук, имевший подобный эффект во всех случаях – и когда она спорила, и когда загадочно и оживленно щебетала о цветах и музыке.

– Хорошо, Гектор, я заткнусь, хотя и считаю, что с твоей стороны было невежливо это мне предлагать. Вообще, знаешь ли, ты со мной сегодня разговариваешь крайне грубо. Мне нужно проверить счета, а ты хрипишь по-военному, и это мне никак не помогает. Если ты будешь грубить, я попрошу Рози разговаривать вместо меня, а она склонна проявлять значительно меньшую любезность, чем я.

– Ты не проявляла любезности, черт тебя возьми, ты меня бесила, – выпалил Генерал и услышал, что на другом конце провода повесили трубку. Он также положил трубку на рычаг и, весь напрягшись, просидел несколько минут, для успокоения скрежеща зубами. Он бросил взгляд в окно на дом Авроры, но был так подавлен, что даже не нашел в себе силы взяться за бинокль. Эрекция понемногу стала угасать, а когда она, наконец, совсем прошла, он снова набрал номер.

Аврора сняла трубку после первого звонка.

– Я очень надеюсь, что у тебя улучшилось настроение, Гектор, – заявила она, даже не дав ему открыть рот.