Лароуз - [119]

Они не поняли и половины случившегося, думала Мэгги, которую вид крови Брейлин на полу зала наполнил тихой радостью.

Когда Питера и Нолу вывели на улицу, Ландро и Эммалайн последовали за ними. Медведеобразный отец Брейлин с покрасневшим носом и его коренастая жена, носящая практичную стрижку под принца Вэлианта[245], подошли к своему пикапу. На парковке не было никого, кто мог бы помешать обеим сторонам продолжить начатую драку, но Вильдстранды к ней явно не стремились, а родителей Мэгги смущало присутствие учителя дочери. Мистер Хоссел внимательно посмотрел на них взглядом человека с раненой душой, развел, словно извиняясь, испещренными шрамами руками и удалился. Нола учащенно дышала.

— Что, если из-за нас он перестанет ставить ей отличные оценки? — спросила она.

— Мы можем забрать Мэгги, — сказала Эммалайн Питеру, — если вы с Нолой захотите поехать домой.

— Нет, нет, оставьте меня в покое, — выдохнула Нола, но Эммалайн не отступила, и выражение ее лица не изменилось.

Нола отказалась сесть в машину, хотя ее зубы выбивали чечетку.

Туман замерзал в воздухе. Сверкающие кристаллы кружились вокруг галогенных фонарей, оседали на автомобилях, ветровых стеклах и асфальте, которые теперь, казалось, принадлежали другому миру.

Эммалайн кивнула в сторону пикапа, двигатель которого работал на холостом ходу.

— Родители Брейлин! Ее матери вообще запрещено ходить на игры. В прошлом году ее лишили этого права.

И еще до того, как Нола успела пошевелиться, Эммалайн обняла сестру, а затем сразу отскочила. Это произошло так внезапно, что объятие закончилось прежде, чем Нола смогла отреагировать.

— Давайте останемся здесь, пока девочки не сядут в машины, — предложил Питер.

— Мэгги не виновата, — сказал Ландро. — Судья свистнул, когда ее рука уже была в воздухе.

Все четверо притопывали ногами и хлопали руками, пытаясь согреться.

— Пойдем в машину, — вкрадчивым голосом позвал жену Питер. — Мы увидим Мэгги, когда она выйдет.

Нола, прежде чем его послушаться, посмотрела на Эммалайн долгим взглядом. Он чем-то напоминал объятие Эммалайн. Нола не знала, добрым или злым он мог показаться. Пожалуй, с ее точки зрения, он был просто нормальным.

Сноу и Джозетт вышли из зала вместе с Мэгги. Брейлин направилась было в их сторону, но они недобро на нее посмотрели, и она юркнула к пикапу своих родителей.

— Откуда у нее эта злость на тебя?

— Она из моей старой школы. Однажды я пнула ее брата Багги по яйцам.

— Почему? — спросила Джозетт.

Мэгги посмотрела себе под ноги и пожала плечами.

— О, — произнесла Джозетт.

— Думаю, эта девица и ее брат все еще сходят с ума, — предположила Мэгги.

— Какого черта. Она охотилась за тобой, — возмущенно проговорила Сноу.

Не отрываясь, они смотрели, как пикап, в котором сидела Брейлин, с ревом выруливал с автостоянки.

— О боже мой! Вот это да!

К ним подошла Даймонд.

— Ты знаешь, что твой папа ударил отца Брейлин? А твоя мама плюнула в ее мать? У тебя отвязная семья, — заключила Даймонд.

Мэгги запрыгнула в автомобиль и уселась на заднем сиденье.

— Мама? Папа?

— Мэгги?

— Отличная игра, — отозвался Питер.

* * *

Отец Трэвис прокручивал в голове слова Эммалайн, прикидывая их так и эдак.

Это несправедливо. Игра не по правилам. Не это ли она сказала, когда он разговаривал с ней после занятия по тхэквондо? Он представлял себе, что Эммалайн после этих слов осталась… Но Эммалайн сунула платок обратно ему в руку и ушла вместе с Лароузом. Ее лицо, как это ни удивительно, не покраснело, не опухло. Оно не выдавало никаких эмоций, и по нему едва ли можно было догадаться, что она недавно говорила с такой страстью. И на его объяснение в любви Эммалайн не ответила.

Что я наделал? Почему открыл, что влюблен в нее?

В первое время после их встречи всякий раз, когда отец Трэвис задавал себе этот вопрос, он слишком сильно волновался, чтобы на него ответить. Но неделя тянулась за неделей, и, поскольку Эммалайн не появлялась в зале, посылая с Лароузом кого-нибудь из старших сестер или братьев, он начал жалеть о своих словах. Он спрашивал себя, действительно ли сказал их. А может, она его не поняла и плакала по какой-то другой причине?

Однажды вечером, когда Сноу вошла в зал вместе с Лароузом, отец Трэвис оступился. Он покачнулся, словно потеряв под собой опору. Колени подогнулись, и он с удивлением опустился на пол, но поднялся и как ни в чем не бывало провел занятие. Именно это он любил в тхэквондо больше всего — оно не оставляло места для мыслей, они всплывали только потом.

После того как ученики поаплодировали друг другу и он отпустил их по домам, Лароуз подошел к священнику. Ему нравился этот мальчик, нравились его бесстрашие и доверчивость, его упорный труд. Не обладая талантом, Лароуз успешно осваивал приемы и запоминал упражнения. Свои удары он редко выполнял осмысленно. Для него это были просто движения.

Лароуз стоял перед наставником, внимательно глядя ему в глаза.

— Сэр…

— Да?

— Я подрался и проиграл.

— Я не учу драться, ты это знаешь. Я учу тебя защищаться.

— Да, сэр, я это и делал.

— Значит, кто-то обидел слабого, и ты пытался его защитить?

— Кое-кто сделал кое-что кое с кем, поэтому я отправился сражаться с плохими парнями.