Ландшафты Зазеркалья - [20]

«ОГНЕСТРЕЛЬНЫЙ МЕТОД»

Андрей Белый, не решившийся в свое время остаться на Западе, одиноко добредал в России до печальной кончины. За несколько лет до смерти у него изъяли при обыске личный архив и дневник с отчаянными записями: «Чем интересовался мир на протяжении тысячелетий… рухнуло на протяжении последних пяти лет у нас. Декретами отменили достижения тысячелетий, ибо мы переживаем „небывалый подъем“… Огромный ноготь раздавливает нас, как клопов, с наслаждением щелкая нашими жизнями…» Валерий Брюсов, которому всегда были «дороги все речи» и который пытался навести мосты между символизмом и революционным авангардом, поэт великолепный, как бы мы ни относились к его союзу с большевиками и вступлению в РКП(б), после 1917 года стал автором совершенно неудобоваримых, с трудом выговариваемых строк и фактически перестал существовать как художник.

Футуристы, бросив классиков с «Парохода Современности», быстро угомонились и отправились служить революции в Смольный. Но вскоре — тоже как литературное направление — были отвергнуты окрепшей советской властью, хотя и заложили кое-какие существенные основы будущей советской эстетики (я имею ввиду лозунги и понятия ЛЕФа: «социальный заказ», «агитпроп», «производственное искусство», «жизнетворчество», «психоложество»).

Параллельно с литературой сопротивления возникала и развивалась сфера «художественного единомыслия», названного впоследствии «социалистическим реализмом». Так наступили десятилетия господства «художественного метода», который в конце века из предмета серьезного исследования превратился у «прогрессивной» части нашей критики и литературоведения в некий шаржированный символ бездарной литературы в целом.

Среди лозунгов Маяковского есть и такой: «Марксизм — оружие, огнестрельный метод. / Применяй умеючи метод этот!» Лозунг как нельзя более подходит к характеристике «социалистического реализма». Однако проблема упиралась не в «применение», а в само существование. Пародирование опыта социалистического реализма у такого его адепта, как Маяковский, в работах последних лет его жизни — «Бане» и «Клопе» — говорит о многом. Монолог ответственного товарища «Ивана Ивановича» приобретал на сцене взрывоопасное и актуальное на все времена звучание: «Я показываю наши достижения, как любит говорить Алексей Максимыч… Конечно, кризис нашего роста, маленькие недостатки механизма, лес рубят — щепки летят… Еще одно усилие — и это будет изжито». А каково предвидение принципов надвигающейся эстетики в диалоге «Главначпупса» с портретистом Бельведонским: «Я сяду здесь, за письменным столом, но ты изобрази меня ретроспективно, то есть как будто бы на лошади». — «Лошадь вашу я уже дома нарисовал по памяти… Как сапожок чисто блестит, прямо — хоть лизни». Или в оправданиях режиссера, сдающего спектакль Победоносикову: «…с разрешения Гублита выведен только в виде исключения литературный отрицательный тип». И наконец, в режиссуре самого этого спектакля: «Приготовились! Пошли! Подымайте воображаемым призывом воображаемые массы… Выше вздымайте ногу, симулируя воображаемый подъем!.. Капитал, красиво падайте!.. издыхайте эффектно!»

Изучая основы социалистического реализма, мы одновременно узнавали и о существовании своего рода юридического кодекса, где эти основы закреплялись, получали «законодательную силу», — Устава Союза советских писателей. Принятые, что называется, «к исполнению» уставные параграфы и статьи не оставляли никому не только права, но и, хочется добавить к бабелевской речи на Первом съезде, самой возможности писать с точки зрения партии плохо. Социалистический реализм давал советской литературе значительные преимущества перед русской классикой: «Мы не можем не увидеть, что „Тихий Дон“ — новая ступень художественного познания и глубины раскрытия социально-исторических исканий, быта, борьбы, интеллектуально-психологической жизни народных масс по сравнению с „Войной и миром“… В этом следует усматривать не только личные заслуги Шолохова… но и преимущество эпохи, передового, марксистско-ленинского, мировоззрения…» Не верите — почитайте об этом в учебнике «История русской советской литературы» под ред. профессора П.С. Выходцева, рекомендованного Министерством высшего и среднего образования в качестве учебного пособия!

«Социалистический реализм» создал в советской литературе целое направление, повлиявшее на ее развитие самым отрицательным образом. Содержательная доминанта литературы стала предопределять стилистику и поэтику, а в крайних случаях и просто аннулировать ее. Индивидуум, личность, личные отношения были отодвинуты на второй план, уступив место «генерализованному» социальному, мировоззренческому, идеологическому конфликту. Психология, быт, детали — все то, что составляло художественную основу и «черный хлеб» русского классического реализма, — превратились в объект резких критических и публицистических нападок «соцреа­листической» критики, начавшихся в 1920-е годы. Частные столкновения и переживания персонажей рухнули под напором общественных страстей. В типологии героев стали доминировать не индивидуально-психологические, а социально-идеологические характеристики. Чем меньше были масштабы писательского дарования, тем отчетливее выступали в изображении социально-идеологические оценки и стереотипы эпохи.