Ламентации - [8]
— Мэри! — окликнул ее знакомый голос из зарослей рододендрона.
— Уолтер! — выдохнула она.
Уолтер виновато улыбнулся:
— Удивил я тебя, да? Не ждала меня? Ну вот и я, Мэри. Вот и я!
Он хотел ее обнять, но тут в сумке у Мэри что-то пискнуло.
— Это Джеки, Уолтер. Наш малыш, — сказала Мэри. — Поздоровайся с папой, Джеки.
Уолтер часто заморгал. Слезы застилали ему глаза, он не находил слов, чтобы выразить свою радость, а Мэри засыпала его вопросами и просьбами. Где машина? Мы уже едем? Мамочке пора кормить ребенка! Ошеломленный, счастливый Уолтер был снова готов на подвиги ради Мэри. Через несколько минут они были уже в пути, больница Милосердия таяла вдали, а на коленях у Мэри посапывал комочек счастья.
— Не больница, а сущее безобразие! — орал Говард. Вообще-то он никогда не повышал голоса, но раз такое случилось, как не сорваться на крик? — Черт подери, как могли похитить нашего сына?
— Это вопиющий случай. Ни одна мать еще не уходила от нас с чужим ребенком, — оправдывался доктор.
— Но надо было принять меры! — бушевал Говард.
— Как прикажете готовиться к тому, чего никогда не бывало? — бормотал доктор.
— Давайте лучше подумаем, куда эта женщина могла его увезти! — молила Джулия.
— Санитарка видела, как она садилась в машину и уезжала со стоянки, — сказал доктор Андерберг. — Полиция обязательно ее выследит.
— Она уже миль за пятьдесят отсюда! — кричал Говард. — А вдруг она потребует выкуп?
— Милый, вряд ли ей нужен выкуп, — вполголоса возразила Джулия. — Мне кажется, ей нужен наш мальчик.
Это мрачное предположение заставило Говарда вновь обрушить гнев на доктора.
— А все вы виноваты! — заорал он. — Заморочили Джулии голову вашими бреднями…
— Прошу прощения, — рассердился доктор, — но я действовал из лучших побуждений.
Автомобиль пересекал широкую равнину, и пьянящая радость Уолтера понемногу испарялась. Он держался сколько мог, всей душой желая продлить драгоценное чувство, но больничные тапочки Мэри, растрепанные волосы, мокрый белый халат и продуктовая сумка рождали множество подозрений.
— Наелся, Джеки? — проворковала Мэри.
Малыш отвернулся от груди и взглянул на Уолтера. Думать за рулем было невозможно, и Уолтер остановил «вольво».
— Что-то сломалось? — спросила Мэри.
— С машиной все в порядке. — Уолтер прикинул, сколько они проехали.
Мэри, глядя в зеркало заднего вида, барабанила пальцами.
— Что же мы стоим?
Уолтер пожал плечами. Вышел из машины, заслонился рукой от утреннего солнца. Дорога уходила в небо; на плоской равнине кое-где торчали сухие деревья.
— Куда ты шла, Мэри?
— Что?
— Когда я тебя встретил.
— Гуляла с маленьким.
Уолтер застыл у окна, вновь оглядел ее белый халат.
— Мэри, скажи правду.
— Ладно, Уолтер. Но мне жарко, и бедняжке Джеки тоже. Поехали, я все объясню.
Уолтер смотрел на Мэри, та вновь глядела в зеркало заднего вида. Со вздохом он сел в машину. Но вот они тронулись, а Мэри все молчала, и он вспомнил прежнюю Мэри — безрассудную, упрямую, склонную к актерству.
— Всю жизнь, Уолтер, — начала она, — меня будто преследовала черная туча. — Мэри смахнула слезу. — Но когда появился крошка Джеки, она исчезла. Он такой чудесный, веселый, ласковый!
Малыш улыбнулся ему; у Уолтера застучало в висках.
— Не очень-то мне нравится имя Джеки, — нахмурился он. — Может, дать ему красивое библейское имя? Мэтью? Или Пол?
Мэри смотрела прямо перед собой.
— Джеки, Уолтер. И точка.
— Вот что, — возразил Уолтер, — я отец и тоже имею право голоса, разве нет?
— Не совсем, — тихо сказала Мэри.
Уолтер сощурился. Соленый пот заливал ему глаза, солнце жарило, как в аду. Мэри не сводила с мужа гневного взгляда, щеки у нее пылали.
— Не совсем? К чему ты клонишь, Мэри?
Мэри прикусила губу, вновь подставила Джеки грудь, но того разморило от жары.
— Я проехал четыреста двадцать восемь миль, чтобы увидеть сына. Моего сына.
Мэри нахмурилась, крепче прижала к себе ребенка. Она перебирала в памяти недостатки Уолтера: мрачность, тупое упрямство. Зря она села к нему в машину. Но что еще ей оставалось? Ей нужна была его поддержка, сочувствие.
— Мэри, — спросил Уолтер, — чей это малыш?
— Наш ребенок в больнице, — пролепетала она. — Видел бы ты его — маленький уродец, еле живой, и на человека-то не похож. Доктор попросил меня понянчить крошку Джеки, и он меня полюбил, как родной.
Мэри, не в силах поднять глаза на мужа, боясь увидеть его лицо, лишь провела дрожащими пальцами по его жесткой щеке.
— Думала, не смогу тебе признаться, — добавила она повеселевшим голосом. — Сама себе удивляюсь. Но главное, — голос ее окреп, — вместе нам будет очень хорошо.
Уолтер глухо застонал.
«Господи, благослови крошку Джеки. Господи, благослови Уолтера, — молилась про себя Мэри. — Мы будем очень-очень счастливы!»
Уолтер заметил впереди широкую обочину, где можно развернуться. Когда он включил заднюю передачу, Мэри встрепенулась.
— Уолтер! Что ты делаешь?
— Еду за сыном.
— Вот наш сын, Уолтер. С крошкой Джеки мы заживем счастливо, клянусь!
— Мой сын в больнице. — Уолтер смерил жену суровым взглядом. — Ты его там бросила.
— Уолтер, умоляю, возвращаться нельзя… если в тебе есть хоть капля сочувствия… прошу, не надо!
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
О Дине Ратнер, писателе, докторе философии, можно сказать, что она, подобно другим прозаикам, всю жизнь пишет одну книгу. Меняются персонажи, ситуация, время, однако остаётся неизменной проблема соотношения мечты и реальности. Какова бы ни была конкретная данность, герои не расстаются со своими представлениями о должном, которое оказывается реальней действительности, здравого смысла. Это средневековый поэт и мыслитель Иегуда Галеви, подчинивший свою жизнь и творчество устремлённости к принадлежащей ему по праву наследия Святой земле.
Рассказ о безумии, охватившем одного писателя, который перевоплотился в своего героя, полностью утратив чувство реальности.
«Зигзаги судьбы» — это не просто описание жизненного пути, это невероятно честный и искренний рассказ о том, как человек всей душой стремиться к слиянию с природой и на что он идет, чтобы этого достичь. Это книга о свободе, о внутренней свободе и обстоятельствах, что иногда встают на пути.
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
Стивен Фрай, подтверждая свою репутацию человека-оркестра, написал историю классической музыки, которую вы и держите в руках. Но если вы думаете, что знаменитый острослов породил нудный трактате перечислением имен и дат, то, скорее всего, вы заблудились в книжном магазине и сухой учебник стоит поискать на других полках. Всех же остальных ждет волшебное путешествие в мир музыки, и гидом у вас будет Стивен Фрай с его неподражаемым чувством юмора.Разговор о серьезной музыке Фрай ведет без намека на снобизм, иронично и непринужденно.
Стивен Фрай и Хью Лори хороши не только каждый сам по себе, превосходен и их блестящий дуэт. Много лет на английском телевидении шло быстро ставшее популярным «Шоу Фрая и Лори», лучшие скетчи из которого составили серию книг, первую из которых вы и держите в руках. Если ваше чувство смешного не погибло окончательно, задавленное «юмором», что изливают на зрителя каналы российского телевидения, то вам понравится компания Фрая и Лори. Стивен и Хью — не просто асы утонченной шутки и словесной игры, эта парочка — настоящая энциклопедия знаменитого английского юмора.
Одри Унгар не видела отца двадцать лет. Профессиональный игрок в покер, он уехал из дома, когда ей было двенадцать, и навсегда исчез из ее жизни. И вот Одри уже за тридцать, и теперь она сама балансирует на грани кризиса среднего возраста. Чтобы вновь обрести себя, Одри решает найти отца, однако выясняется, что сделать она это может, только если сама станет профессиональной картежницей. Но мало научиться играть в карты — надо еще проникнуть в закрытый мир игроков. И ключом в этот мир становится Большой Луи, сварливый гигант, который боится выходить из своей крохотной квартирки на верхотуре дома-башни.
Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку.