Ламберт Херсфельдский. Анналы - [58]

Архиепископ приказал им явиться на следующий день к храму св. Петра для принесения покаяния за столь нечестивые преступления согласно каноническим установлениям. Сам же отправился к храму св. Гереона и решил переночевать там за пределами города. Опасаясь, что после сдачи города он не сможет помешать насилиям возбужденной толпы и его люди, возбужденные отчасти беззакониями, отчасти жаждой добычи, будут жестоко свирепствовать против народа, он настойчиво просил местных жителей, которые были вместе с ним, чтобы они с миром вернулись по домам. Они, мол, достаточно послужили ему и дали очевидное доказательство расположения овец к своему пастырю, а сыновей - к отцу. Самая трудная часть дела выполнена благодаря их беспримерной доблести, а то, что осталось, легко можно будет завершить уже частными и домашними силами. Поэтому будет добрым, счастливым и удачным, если они разойдутся по домам, унося с собой надежду на то, что благодарность за их доброе дело всегда останется с ним, живым или мертвым. Едва добившись этого, он приказал вступить в город своим рыцарям, которых по его мнению было достаточно для подавления горожан, если из-за легкомысленности народа вдруг опять возобновятся волнения, а сам намеревался последовать за ними на следующий день, когда осмотрительность ушедших вперед упредит вероятные засады, возможно устроенные в городе.

Той же ночью более 600 богатейших купцов бежали из города и отправились к королю, чтобы умолять его о вмешательстве против свирепости архиепископа⁷⁹⁰. Остальные же, после того как архиепископ вступил в город и, согласно уговору, прождал целых три дня⁷⁹¹, так и не явились к нему для дачи какого-либо удовлетворения. Поэтому рыцари епископа, не снеся подобного неуважения, схватились за оружие и без ведома и совета архиепископа, как уверяют очень многие, стали врываться в дома, грабить имущество, а встречавшихся им на пути людей или повергали наземь, или, беря в плен, бросали в оковы, одним словом, мы вынуждены это признать ради правды, вершили дело праведной мести гораздо более сурово, чем то соответствовало бы репутации столь видного владыки. Но чем тяжелее болезнь, тем более горького лекарства она требует.

Сын вышеупомянутого купца, который первым поднял народ на выступление, и немногие другие были лишены зрения, некоторые высечены розгами и пострижены, и все вместе наказаны тяжелейшими штрафами и вынуждены дать клятву в том, что в последующем, насколько смогут, и словом, и делом будут защищать город для архиепископа против насилия всех людей, а тех, которые бежали из города, если только они не дадут архиепископу достойного удовлетворения, всегда будут считать злейшими врагами. Так город, незадолго до этого считавшийся самым многолюдным и после Майнца первым и главным среди галльских городов, был внезапно обращен чуть ли не в пустыню; на его улицах, которые едва вмещали густые толпы прохожих, теперь редко когда показывался человек, в то время как молчание и ужас воцарились в местах, где некогда царили веселье и радость. Нет никакого сомнения в том, что именно такое будущее предвещало следующее знамение. В этом году на празднование Вербного воскресенья⁷⁹² сюда пришел какой-то иноземец. Он увидел во сне, как некий ужасающей величины ворон летал по всему Кельну и страшным карканьем туда и сюда гонял народ, устрашенный подобным зрелищем, а после этого явился замечательной внешности и одежды человек, изгнал из города издающего ужасные вопли ворона и избавил от пустого страха уже павший духом и опасавшийся самого худшего народ. Когда он, пораженный ужасом, спросил у окружающих его людей, что означает этот сон, то услышал, что город за грехи его жителей будет отдан во власть дьявола, но благодаря вмешательству мученика Георгия будет освобожден и избежит уже неизбежной и уготованной ему Богом гибели.

Отпраздновав в Бамберге праздник Пасхи⁷⁹³, король отправился в Нюрнберг на встречу с легатами апостольского престола. Это были: его мать, императрица, и епископы Остии⁷⁹⁴, Пренесте⁷⁹⁵, Хура⁷⁹⁶ и Комо⁷⁹⁷, отправленные римским понтификом, чтобы, если возможно, привести в порядок бывшее уже долгое время шатким положение в Галлиях. Несмотря на частые просьбы короля вступить с ним в переговоры, они согласились на это не ранее, чем он принес покаяние согласно церковным законам и был освобожден по их приговору от анафемы, которой подвергся по той причине, что из-за продажи церковных должностей был обвинен перед апостольским престолом в симонийской ереси⁷⁹⁸. Итак, от имени римского понтифика они просили, чтобы им ради согласия среди епископов было разрешено провести в Галлии собор. Однако все епископы резко возражали против этого, как против необычного и чуждого их интересам нововведения, и утверждали, что привилегию таких полномочий не предоставят никому иному, кроме самого римского понтифика⁷⁹⁹. Дело в том, что римский понтифик стремился провести расследование и низложить всех епископов и аббатов, которые приобрели священный сан за деньги. По этой причине он уже отстранил от всякого богослужения епископа Бамбергского