Лагерь на озере чикомасов - [18]

– Я что ж? Я – ничего.

– Поехали, дядя Стёпа! – сказал Федя. – Погоняй!

Телега тронулась.

– Юра, а ты почему здесь? – спросил Боря.

– А я крикнул и побежал… к вам… Бегу, а на берегу стоит подвода и около неё этот, который всё сатаной ругается. Я и решил, что он – браконьер… Подкрался да как прыгну к нему на шею. А он отмахнулся от меня рукой, коленом придавил и приказывает: «Нишкни! Если только пикнешь, сатана, враз убью!» И вот я лежу, он – на мне. Потом уж услышал я крик Феди, и старик меня отпустил. Смотрю, а он заодно с нами…

Мы захохотали, Федя оглянулся. Он шёл за возом, а старик сидел па телеге, свесив ноги в валенках и помахивая концами вожжей.

Хлюстов нагнал Федю и заговорил с ним.

– Молчи, вредина! – закричал Федя. – Видал, дядя Стёпа? Обещает отдать нам рыбу и сеть, если мы замнём дело. Да знаешь ли ты, что у тебя уже нет ни сети, ни рыбы?

– Ну, сатана! – громко возмутился старик. – Теперь этим не отделаешься! Ишь ведь что удумал: рыбку ловить да на колхозной лошади её на базар вывозить!

Хлюстов ухмыльнулся и сказал что-то своим друзьям, но что сказал, я не понял, лишь услышал одно слово «попляшешь».

Когда мы въехали в село, браконьеры отстали от нас, потом куда-то исчезли – должно быть, стыдно было идти за телегой на глазах у всего села.

– Куда они? – спросил Юра.

– Не бойся… Сейчас милиционер их вызовет, и они придут как миленькие, – успокоил Юру Федя.

Подъехав к крыльцу сельсовета, дядя Стёпа закричал:

– Эй, председатель, выйди на минутку!

Высокий, тонкий длинноногий мужчина – председатель Совета – в ту же минуту появился на крыльце, окинув глазами воз, подошёл к телеге, взял одну рыбу, другую и спросил:

– Где это ты рыбки наловил, Степан Петрович?

Старик пожал ему руку и ответил:

– Это, Василь Васильич, трафеи! Поймали сатану! Хлюстовы оказались да ещё Гришка Молчунов. Ведь ты подумай, Василь Васильич! Они ж на колхозной лошади рыбу-то возили, пёс их возьми!

– Где поймали?

– На озере. Вот пионеры выследили.

Председатель вызвал из Совета рассыльную и приказал сбегать за милиционером. Подавая ему руку, кивнул на воз:

– Принимай подарок, товарищ Саакян! Вот пионеры изловили браконьеров с рыбой… Составляй протокол, да в суд их надо. Показательным надо судить, чтобы никому неповадно было!

Милиционер, маленький чёрный армянин с огромными чёрными глазами, рассмеялся, показав белые крупные зубы.

– А ну, пионеры, за мной!

Он вбежал, гремя сапогами и потряхивая кобурой от пистолета, по ступенькам крыльца, усадил нас всех в коридоре, а потом стал вызывать в кабинет по одному.

Я рассказал ему всё, и он, протягивая мне через стол протокол для подписи, усмехнулся:

– Значит, изучили озеро и весь его подводный и надводный мир. Особенно интересен, конечно, мир надводный… – и засмеялся таким весёлым и открытым смехом, что и я не мог не улыбнуться.

Милиционер вызвал Борю, а мы с Юрой вышли из сельсовета. На лавочке сидели в тени Федя и дядя Стёпа, а чуть подальше – Молчунов, Хлюстов и брат Хлюстова, такой же рыжий, но только немного шире в плечах и полнее.

Юра остановился перед Хлюстовым:

– Ну как, прав я был или нет, когда спрашивал вас насчёт стрельбы? Сегодня я обязательно скажу насчёт уток и лысухи.

– Какой такой лысухи? – буркнул, сощурив глаза, Хлюстов.

– А вот какой… В тот день, когда вы убили утку, вам попалось гнездо в камыше. В нём было ещё четырнадцать яиц.

– С цыплятами… – хмуро откликнулся второй Хлюстов.

– С вас спросят за эти четырнадцать яиц! – гневно воскликнул Юра. – Вы ещё пожалеете, что стали разорителем гнёзд.

Я посмотрел на Федю и понял, что он нервничает. Он то садился, то вставал, выбегал за дом сельсовета и смотрел на свою ферму. Наконец подошёл ко мне и попросил, чтобы я помог Стёпке управиться со стадом. Как мне ни хотелось присутствовать при допросе, я вынужден был оставить товарищей.

Стёпка уже выгнал в луг стадо и ходил за ним со своей Бертой. Собака заметила меня издалека и, когда я подошёл, обнюхала мои ноги, посмотрела па меня коричневыми глазами и улеглась рядом со Стёпкиным кнутом.

– Где Федя? – сразу спросил Стёпка.

– В сельсовете… Он там беспокоится о тебе. Даже меня послал на помощь. Часа через два придёт…

Я рассказал всё, что видел и слышал в это утро. Больше всего Стёпку рассмешила Юрина схватка с дядей Стёпой:

– Своя своих не узнала… А меня вчера Федя ещё раз гонял в село. Это я сказал дяде Стёпе, чтобы он следил за своими лошадьми.

Какая-то чёрная тёлочка с белой головой, воспользовавшись нашим разговором, закрыв глаза, с наслаждением жевала выбившийся из-под брюк конец моей рубашки.

– Пошла! Пошла! – расхохотался Стёпка. – Смотри-ка, что сделала.

– Ух ты, белоголовая! – приласкал я тёлку, а она, шевельнув своими ушками-лопушками, всё тянулась, раздувая розовые ноздри, к моим рукам. Я снова погладил её, и она доверчиво вытянула шейку.

Стадо вело себя смирно, и я подумал, что нечего смотреть за ним двоим. Но по мере того как становилось жарко, над телятами всё больше кружило мух и оводов, и то один телёнок, то другой, подняв хвост, бежал из стада. Тогда я или Стёпка гнались за ним. Хорошо ещё, что со Стёпкой была такая умная собака – она тоже бегала за упрямыми телятами и с лаем возвращала их обратно. Мы хотели уже собирать стадо, когда появился Федя. И вот что интересно: стоило ему показаться, как телята повели себя мирно и как миленькие пошли в сарай.