Ладога, Ладога... - [8]
Командир роты Трофимов молча снял шапку.
От полыньи далеко в обе стороны расползлась неровная трещина.
— Что делать будем? — спросил у Трофимова, оглядывая застывшие машины, Чумаков. — Вызывать саперов? — И кивнул на ниточку провода связи.
Трофимов помолчал, раздумывая, и приказал:
— Снимайте борта с кузовов.
Первой ехать по настилу была очередь машине Сапожникова.
— Давай! — крикнул ему Чумаков, пятясь перед радиатором.
А на берегу генерал вошел в натопленную деревенскую избу, которая служила ему командным пунктом, снял шапку и, покрутив ручку полевого телефона, коротко спросил:
— Ну, как там?
На льду вдоль провода связи через каждые несколько километров дежурили у полевых телефонов связисты, и первый из них доложил:
— Третий километр с запада проследовала автоколонна в количестве двадцати машин.
А на командном пункте у генерала зазвонил другой телефон:
— Как там?
И генерал ответил:
— Товарищ член Военного Совета, все двадцать машин благополучно прошли третий километр.
Вдали, по другой, отмеченной вешками нитке дороги, навстречу автоколонне шел с восточного берега конный обоз с мукой. Лошади — худые, оголодавшие — оскальзывались на льду.
И снова над Ладогой по проводам летело на берег:
— Все двадцать машин миновали седьмой километр.
От невидимого южного берега начался обстрел. Снаряды рвались с перелетом далеко за трассой, вздымая фонтаны воды и льда.
— Вслепую бьют, — сказал Чумаков.
Но шоферы в машинах занервничали.
Но у Пети дрожали руки.
— Подвинься. — Сквозь открытые дверцы в кабину вскочил Чумаков. — Не газуй, легче!
И то ли от злости на Чумакова, то ли оттого, что его жилистая рука легла на баранку, пришла уверенность. И машина Сапожникова, проехав по узким мосткам, благополучно переправилась на твердый лед.
— Люфт в рулевых тягах так и не убрал. — Чумаков спрыгнул и, пятясь, стал проводить машину за машиной через трещину. — Давай, давай на меня!
И вот уже очередной связист передал:
— Двадцать пятый километр, проследовало девятнадцать машин.
Показался долгожданный, поросший лесом восточный берег, домики и купола церкви прибрежного селения Кобона. У самого берега машина Коли Барочкина вдруг забуксовала и стала оседать задними колесами. Он тотчас выпрыгнул. Машина, уйдя задними колесами в воду, дрожала от работы мотора. К Барочкину подбежали.
— Вот, технику сгубил…
— Тут мелко, — отвечал Трофимов, — вытащим твою технику. Садись пока к Сапожникову.
А последний связист, обосновавшийся в прибрежной избушке, рапортовал по прямому проводу:
— Автоколонна в количестве восемнадцати машин прибыла на восточный берег Ладожского озера.
И на западном берегу генерал на своем командном пункте обтер обеими ладонями пот с лица.
— Двое не добрались. — И встал. И остальные в избе тоже встали и стояли молча.
В Кобоне, под навесом и просто под открытым небом, лежали штабеля мешков с мукой, мерзлые туши. Одна за другой подъезжали на погрузку машины.
— Грузить не больше полутонны! — раздался приказ. — Лед пока слабый!
— Распишись, десять туш, — протянул кладовщик бумагу.
— А по весу? — забеспокоился шофер.
— Пока взвешивать будем, — ответили ему, — война кончится. Десять получил, десять и сдашь.
— А если дорогой похудеют? — пошутил помогавший на погрузке Барочкин, но на него посмотрели суровые и усталые глаза, и он тоже посерьезнел. — Доверяете, значит? Ну правильно.
В эту минуту один мешок с мукой зацепился за гвоздь, торчащий из досок кузова, разорвался, и на доски посыпалась белая мука. Молча смотрели на нее шоферы. Глотали слюну. Потом Бобылев протянул руку, набрал на палец муки и попробовал. Вслед за ним еще один шофер, потом Сапожников, Барочкин. Они глотали муку, мешавшуюся со снегом, и не могли оторваться.
— Честь роты позорите?! Убью!.. — уже бежал к ним багровеющий Чумаков.
Они беспомощно оглянулись — носы и щеки в муке.
— Подождите! — остановил его подошедший сбоку среднего роста человек в мягком овчинном полушубке. Голос его был негромок, лицо неброско, просто и прочно, как у кадрового рабочего. — Мешок ведь случайно порвался. А люди от голода шатаются, да и сами вы… — посмотрел он в ввалившиеся глаза Чумакова. — А вам сейчас обратно ехать… Зашейте мешок. — И повернулся к перемазанным в муке водителям: — Вы первые одолели Ладогу и вам по праву причитается добрый обед. Идите все в столовую комсостава, — кивнул он на досчатое строение, — вам там накроют. — И неспешным шагом пошел вперед.
— Это кто такой? — тихо спросил у бойца охраны Сапожников.
— Это комиссар дороги.
— Товарищ комиссар, а что если к машинам на буксир сани подцепить? Тут по деревням можно раздобыть.
— Сани?
— Ведь полупустые пойдем. А так каждый еще полтонны потащит.
В сумерках колонна двинулась в обратный путь. За каждой машиной на тросе тянулись груженные мешками сани. И снова на подножке передней машины коченел Чумаков, напряженно вглядываясь во тьму. Водители изредка на мгновенье зажигали фары, освещая озеро, и эти короткие вспышки, точно сигналы азбуки Морзе, бежали на запад, сказочно отражаясь на льду.
Перед рассветом через оконце штабной избы их увидел генерал, так и не заснувший за эту ночь. Тронул за плечо дремавшего рядом на стуле молодого солдата-шофера.
Аннотация ко 2-ому изданию: В литературе о минувшей войне немало рассказано о пехотинцах, артиллеристах, танкистах, летчиках, моряках, партизанах. Но о такой армейской профессии, как военный переводчик, пока почти ничего не сказано. И для тех читателей, кто знает о их работе лишь понаслышке, небольшая книжка С. М. Верникова «Записки военного переводчика» — настоящее открытие. В ней повествуется о нелегком и многообразном труде переводчика — человека, по сути первым вступавшего в контакт с захваченным в плен врагом и разговаривавшим с ним на его родном языке.
Известный военный хирург Герой Социалистического Труда, заслуженный врач РСФСР М. Ф. Гулякин начал свой фронтовой путь в парашютно-десантном батальоне в боях под Москвой, а завершил в Германии. В трудных и опасных условиях он сделал, спасая раненых, около 14 тысяч операций. Обо всем этом и повествует М. Ф. Гулякин. В воспоминаниях А. И. Фомина рассказывается о действиях штурмовой инженерно-саперной бригады, о первых боевых делах «панцирной пехоты», об успехах и неудачах. Представляют интерес воспоминания об участии в разгроме Квантунской армии и послевоенной службе в Харбине. Для массового читателя.
Книга повествует о жизни обычных людей в оккупированной румынскими и немецкими войсками Одессе и первых годах после освобождения города. Предельно правдиво рассказано о быте и способах выживания населения в то время. Произведение по форме художественное, представляет собой множество сюжетно связанных новелл, написанных очевидцем событий. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся Одессой и историей Второй Мировой войны. Содержит нецензурную брань.
Писатель Василий Антонов знаком широкому кругу читателей по книгам «Если останетесь живы», «Знакомая женщина», «Оглядись, если заблудился». В новом сборнике повестей и рассказов -«Последний допрос»- писатель верен своей основной теме. Война навсегда осталась главным событием жизни людей этого возраста. В книгах Василия Антонова переплетаются события военных лет и нашего времени. В повести «Последний допрос» и рассказе «Пески, пески…» писатель воскрешает страницы уже далекой от нас гражданской войны. Он умеет нарисовать живые картины.
«Лейтенант Бертрам», роман известного писателя ГДР старшего поколения Бодо Узе (1904—1963), рассказывает о жизни одной летной части нацистского вермахта, о войне в Испании, участником которой был сам автор, на протяжении целого года сражавшийся на стороне республиканцев. Это одно из лучших прозаических антивоенных произведений, документ сурового противоречивого времени, правдивый рассказ о трагических событиях и нелегких судьбах. На русском языке публикуется впервые.
Еще гремит «Битва за Англию», но Германия ее уже проиграла. Италия уже вступила в войну, но ей пока мало.«Михаил Фрунзе», первый и единственный линейный крейсер РККФ СССР, идет к берегам Греции, где скоропостижно скончался диктатор Метаксас. В верхах фашисты грызутся за власть, а в Афинах зреет заговор.Двенадцать заговорщиков и линейный крейсер.Итак…Время: октябрь 1940 года.Место: Эгейское море, залив Термаикос.Силы: один линейный крейсер РККФ СССРЗадача: выстоять.