Лабиринты лжи - [57]

— Он вам заплатил, чтобы вы это сказали? — проворчал Бен.

От изумления отец Грюнинг едва не выронил коробку, которую протягивал Бену.

— Что, простите?

— Да ничего, шучу просто, — улыбнулся Бен. — Удачи вам в новом приходе, святой отец. –И он потащил Рейчел прочь.

— А если Фрэнк свяжется со мной, передать ему от вас привет? — окликнул их отец Грюнинг.

— Передайте, святой отец! — насмешливо крикнул Бен. — Скажите, что Бен О'Хэнлон желает ему всего хорошего. Идем, Рейчел.

По пути из терминала он не сказал ей ни слова, лишь еще раз сжал ее руку, прежде чем завести двигатель. Затем он положил коробку ей на колени и дал газу. Они приехали в уединенную бухту, где он учил ее плавать с трубкой. На стоянке он выключил зажигание и сел, уронив руки на руль и откинувшись на спинку кресла. В его мощном красивом теле по-прежнему ощущалось напряжение. Она сидела неподвижно, не зная, что сделать и что сказать, чтобы прервать молчание.

И вдруг он вздохнул, и с этим вздохом, казалось, весь гнев и тяжесть оставили его. Он повернул голову и взглянул на нее с теплой и доброй улыбкой, светящейся в его карих глазах.

— Я тоже тебя люблю, — просто сказал он.

Он обнял ее, а она прижалась к нему ласково и доверчиво, как ребенок. Или влюбленная женщина.

Они целую вечность не размыкали целебных объятий, купаясь в волнах облегчения и любви. Ей захотелось обнять его крепче, и она подвинулась на сиденье, и тогда коробка упала с ее колен на пол. Он медленно и неохотно выпустил ее, кивая на коробку:

— Может быть, откроешь?

Ей было страшно притрагиваться к подарку Эммета. Она не хотела, чтобы он снова встал между ними.

— Давай, Рейчел, — подбодрил он ее, ласково поглаживая по затылку, — все нормально. Наверняка там еще одна бабочка.

Ее непослушные пальцы долго возились с ленточкой, нервно рвали обертку.

— Наверное. Он мне их пятнадцать лет посылал. — Сняв крышку, она удивленно уставилась внутрь. — О, Бен…

Он взглянул — в коробке уютно устроились две хрустальные бабочки, изображающие танец любви. Он обнял Рейчел за плечи и привлек к себе. Она блаженно положила голову ему на грудь, держа бабочек в ладони.

— Значит, Эммет одобряет, — тихо проговорил он.

— Похоже, — улыбнулась она.

Она еще немного полюбовалась бабочками, затем убрала подарок в коробку и обернулась к нему с такой любовью и радостью, что у него захватило дух.

— Едем домой, Бен.

— Да, — сказал он. — Едем домой.

Эпилог

В один из холодных апрельских дней Рейчел О'Хэнлон исполнилось двадцать девять лет. Гравий хрустел под ее тяжелыми ботинками, когда она возвращалась в дом, навестив почтовый ящик. Толстый шерстяной свитер, который она в то утро похитила у мужа, не спасал от пронизывающего ветра. Посылка была на месте, с отметкой почты Сальвадора.

— Есть? — Голова Бена показалась из-за угла стройки, которую на данный момент представлял их дом. Он пристраивал какое-то загадочное крыло к их спальне. Он все делал сам, не желая нанимать рабочих. Иногда ему помогали друзья из его газеты. Он выглядел, как всегда, мощным и подтянутым, в светло-голубых джинсах и фланелевой рубашке. Она лучезарно улыбнулась.

— А как же? Прямо из Сальвадора.

Он вышел на террасу, снял рабочий фартук и бросил его на перила.

— Я уж думал, он пропал с концами. Целый год ни письма, ни открытки, ни единой весточки. Даже когда Эммета Чандлера объявили покойным и твои дядьки и тетки разделили наследство.

— А я совсем не удивилась, — спокойно отвечала Рейчел. — Он больше не Эммет, он отец Фрэнк, Зачем ему было писать нам? А может быть, он до сих пор боится, что ты выдашь его полиции.

— Не буди лихо, — проворчал Бен, — открывай лучше свой подарок. — Несмотря на сердитый тон, он обнял ее за талию и с интересом наблюдал, как она срывает слои оберточной бумаги.

— Ах, — сказала она, заглянув в коробку: там лежала хрустальная бабочка — такая же, как две прошлогодние, только поменьше.

Бен усмехнулся.

— Это что — намек?

— Он ведь священник. Его долг — поощрять людей к размножению, — отвечала она, глядя в сторону. Она все никак не могла решиться поговорить с ним на эту тему.

— Я вспомнил, — прошептал Бен ей на ухо. — Хочешь еще один подарок?

— Что это? — улыбнулась она, — неужели пила?

— А я думал, тебе понравился напильник, который я подарил тебе на Рождество! — обиженно воскликнул он.

— Да-да! Хотя ты сам им пользуешься. Я надеюсь, твой подарок сделает меня моложе. Двадцать девять — это почти тридцать, я чувствую себя ужасно древней.

— Я угадал! Мы едем на Кауай на две недели.

— Да ты что! Когда?

— На следующей неделе. Книга выходит пятнадцатого, и я хотел спрятаться где-нибудь на это время. Многие огорчатся, прочитав, как я описал американское правительство шестидесятых. А также радикалов. Вот я и подумал, что будет самое время поехать в коттедж — нам там будет чем заняться.

— Например?

Его рука скользнула за пояс ее джинсов, а она прильнула к нему, вздыхая. Тогда он развернул ее и прижался губами к ее губам.

— Например, мы можем заняться любовью на пляже. Это мы еще не пробовали.

Она скорчила гримасу.

— Как неудобно! Мы будем все в песке.

— Я лягу на песок, а ты на меня, — предложил он, покусывая ее нижнюю губу.