Лабиринт снов - [46]

Глава 9

Если у вас растут рога — не спешите обвинять жену, возможно, вы просто козёл.

Фоменко.

Бедный маленький Фродо, — думала я, укрывшись ото всех в беседке. Надо было идти с ним, а не играть роль паяца. Меня снедало чувство вины. Почему я не могу с радостью принять победу — всё же получилось! Как же мне плохо…

Горячая ладонь знакомо легла на моё плечо. Тело сделалось каменным. Я задержала дыхание.

— Госпожа, вы к нему не пойдёте?

Это был Сэм. Чёрт! Светка, ты такая тупь! Как я могла допустить, что он жив? С того света не возвращаются и точка. Глаза защипало. Я скучаю по тебе, дружище.

Я повернула голову. На Сэма страшно было смотреть: руки черного цвета от пепла, вплавившегося в кожу. Лицо и шея покрыты красными рубцами, а волосы обгорели. Но одет он был в чистую одежду и раны щедро смазаны.

— Не могу, — с трудом вымолвила я. — Ему столько пришлось пережить. Это моя вина.

Сэм присел рядышком.

— Он только о вас и говорил: мол, свершу подвиг и вернусь к своей госпоже.

— Он просто не знает всего, — я покачала головой.

— Идите к нему, прошу вас, — Сэм заставил меня встать. — Идите, он в вас души не чает.

Собравшись с духом, я вошла в покои врачевальных палат. Больно видеть, как израненный хоббит улыбается в кровати. Бедняга, краше в гроб кладут. Рядом кувыркается Пин, стоят Гимли, Арагорн и Леголас.

Завидев меня, Фродо сначала затих. Потом преодолевая сопротивление Пина, встал и пошел навстречу. На обуглившейся местами ладони он протянул цепочку от кольца. Правую кисть хоббит спрятал за спину, ибо на ней не было среднего пальца.

Не обращая внимания на цепочку, я подошла и мягко прижала к себе хоббита. Тот ответно обнял меня своими несчастными обожженными руками. Я не могла сдержать слезы.

— Прости меня. Это моя вина, я должна была помочь.

— Ты прости, что не верил тебе! Теперь я знаю почему ты молчала, всё знала и молчала. Одно твоё слово — я бы не пошёл. Бежал и спрятался.

И он плакал, я поспешила утереть слёзы с его щёк:

— Не бежал бы. Ты не трус.

Что за месяц, за такой! Столько слёз пролила, сколько за полжизни не проливала. Фродо обнял меня крепче.

— Человеческие глупости говоришь? — тихо прозвучал за спиной голос Арагорна.

Раздался громкий стук. Я обернулась, Леголаса в комнате не было.

Посмотрела на Арагорна — у него был хитрющий вид. Сводник, ты.

— Отдыхай, малыш, — посоветовала я Фродо, погладила по голове и под одобрительными взглядами вышла.

Снаружи, держась рукой за балку, дрожа от негодования, стоял Леголас. Я чувствовала его ярость. Прислонилась спиной к бревну в ярде от него.

— Зря ты, пустое это… — заметила я.

— Уходи, — гневно произнёс эльф.

Я не двинулась. Стояла и ждала.

— Любишь его?

У меня уши заложило или он про любовь спросил? А как же вселенская ненависть к человеческим чувствам?

— Не так, как ты думаешь.

Царевич посмотрел на меня непонимающе. Я рассмеялась, наблюдая забавно-глупое выражение царского лица.

— Мы прожили вместе семнадцать лет, — я разволновалась, фразы получались отрывчатыми. — Мы друзья. Я так рада, что он жив. Мне надо было помочь ему. Пойти с ним. Понимаешь? Если бы не Сэм, не знаю, как он вообще дошёл бы до горы…

Ответ удовлетворил его раньше, чем я успела закончить.

— Через неделю приедет владыка Трандуил, — прервал мою эмоциональную тираду эльф.

— Так рано? — обреченно спросила я. — За декаду до свадьбы Арвен и Арагорна?

— Для нас — чем раньше, тем лучше.

Мне оставалось надеяться, что я поговорю с Элрондом раньше, чем меня увезут.

Леголас ни словечка не солгал: Трандуил прибыл в срок совместно с посольством из Ривенделла и с дороги незамедлительно потребовал аудиенции. Я брела за Леголасом, вперившись взглядом в эльфийскую гибкую спину и испытывала ощущения, словно иду на приём к стоматологу. Арагорн выделил нам отдельные покои для переговоров. У окна, примостившись спиной к входу темнел стройный мужской силуэт. Под стук закрывающихся дверей я невольно дёрнулась.

— Ты предназначена в спутницы моему сыну, — король Лихолесья повернулся к нам.

На глаза предстал высокий, статный эльф. Возраст в нём выдавали лишь редкие нити посеребренной седины, пронизывавшие прическу. Глаз острый, рука твердая. Тонкие, бесстрастные губы. Безупречная осанка, будто всю жизнь простоял у балетного станка. Или на передовой, коварно подсказала память. Понятно откуда у Леголаса эти бесподобные ярко-синие глаза. Хорош, слов нет, как хорош. Про таких мужчин говорят — гранд комильфо.

— Оставь нас, — приказал он сыну.

Промедление обличало внутреннюю борьбу в Леголасе, но отца ослушаться он не посмел.

— Догадываешься ты, какие обязанности возлагаешь на свои плечи? — спрашивает эльф, когда двери захлопнулись второй раз. — Ты готова к такой судьбе?

Странно, не слышу угрозы в голосе. Не выспался что ли?

— Ничего я не возлагаю, это вы навешиваете на меня чьи — либо обязанности.

— Нельзя недооценивать значение своего положения. Я разъясню. Ты должна стать опорой мужу в делах государственных и перед народом, подарить и воспитать ему наследника, быть мудрой женой и доброй матерью. Это великая честь и твоё священное право. То, что ты мнишь наказанием, благословение для вас обоих.