Лабиринт розы - [134]

Тот кивком подтвердил, и Люси спросила уже без затей, словно наталкивая на ответ:

— Чьи альфа и омега приходятся на День святого Георгия?

Алекс склонил голову набок и позволил себе окунуться в темноту ее огромных, головокружительных, гипнотических глаз, наслаждаясь их властью над собой.

— Шекспира, конечно! Люси, но это же потрясающе! И мамина подпись от руки это подтверждает: «Телец 4. Золотой горшочек радуги». Вероятно, здесь имеется в виду сабийский символ — личный сабийский символ Шекспира для обозначения градуса его рождения.

— Сабийский символ? — озадаченно переспросила Грейс.

— Его придумал в тысяча девятьсот двадцатом году Марк Эдмунд Джонс. Каждый из трехсот шестидесяти зодиакальных градусов тайно внушает некое изречение или образ — интуитивный подход к данной части личного знака зодиака. У мамы сохранилась эта схема.

Все опять задумались, пока Генри не озвучил вопрос, вертевшийся у каждого на языке:

— В таком случае куда вам нужно отправиться двадцать третьего апреля и что конкретно там произойдет?

Примерно через два часа Макс, уклонившийся от сервировки стола, звонким от волнения голосом подозвал Алекса и Люси. Пристроившись за отцовским ноутбуком, он все это время примерял одна к другой отсканированные копии оборотов рукописей, подбирая изображения по линиям лабиринта. Когда он закончил, зрителям предстал собранный из кусочков целый лабиринт, из которого глядело на них безошибочно узнаваемое лицо.

— Ну что ж, — усмехнулся Алекс, — надеюсь, человек из Стратфорда нас просветит.

31

Пабы давно позакрывались, часы кафедрального собора отбили половину непонятно какого часа. В сумраке аллеи на задах монастыря, носящего имя святого Олбена, первого английского христианского мученика, показались два мужских силуэта, едва различимые в ночном апрельском тумане. Один из них нес саквояж «гладстон». Подобно призракам, неизвестные неслышно перешли улицу Холиуэлл-Хилл. Второй вынул из кармана пальто связку ключей и отпер дверь гончарной лавки. Кругом не было ни души, и оба проникли в здание незамеченными. Там, не зажигая света, они отключили сигнализацию.

Привыкнув к полумраку, оба разглядели, что обстановку помещения составляют круглые столики с придвинутыми к ним стульями. Там же располагался комплект расписных горшков и гончарные кисти, служащие для раскрашивания тарелок и прочей утвари перед тем, как отправить посуду в печь на обжиг. Дверь и окна фасада были заменены, по всей вероятности, в этом столетии. Взломщики зажгли тусклый желтоватый фонарик, рискуя привлечь к магазину любопытство прохожего, появись он невзначай на Холиуэлл-Хилл.

Слева от входа в лавку находились конторка и кассовый аппарат. Дверь черного хода вела в коридор — вероятно, к служебным помещениям за перегородкой. Вдоль стены располагались три отдельно стоящих неоструганных сосновых стеллажа, заполненных неглазурованными изделиями, пока не удостоившимися художественного вдохновения мастера. Позади стеллажей можно было различить прекрасно сохранившуюся панельную обшивку века этак восемнадцатого; при свете включенного на мгновение фонарика обнаружилось, что оттенок у древесины очень приятный, медовый. Неизвестных эта стена заинтересовала гораздо больше, чем все прочее в лавке. Они завозились возле нее и, работая совершенно беззвучно, в мгновение ока очистили полки, составив их содержимое на столы. Уличное освещение озаряло их трудовой порыв жутковатым сиянием, по дощатой обивке двигались призрачные тени.

Освободив стеллажи, взломщики осторожно оттащили их от стены, чтобы использовать в дальнейшем как ширму — теперь для внешнего мира они стали невидимы. Между тем за неприметными с виду конструкциями творились интересные вещи. Те двое сняли пальто и завесили ими стеллажи с тыльной стороны так, чтобы изнутри не проникал свет и не были видны их перемещения. Теперь можно было без опаски зажечь лазерный фонарик, а из «гладстона» извлечь аккуратно упакованный сверток с инструментами. Незнакомцы разложили их на полу, присовокупив еще один точечный фонарик и крепкий молоток с резиновым набалдашником. Затем оба, ни говоря ни слова, натянули перчатки, и более высокий проверил из укрытия, не подглядывает ли за ними кто-нибудь.

Другой тем временем внимательно исследовал обшивку, затем выбрал среди инструментов нож с длинным тонким лезвием и принялся водить по стенке лучом фонарика, одновременно ощупывая ее пальцами и подковыривая ножом дощатые планки. Вдруг он застыл на мгновение, воткнул нож в одну из щелей и повел его вдоль рейки, пока лезвие не наткнулось на что-то твердое. Тогда человек потянул нож на себя, обогнул невидимое препятствие и снова заглубил лезвие, двигая его дальше между двух стыков, пока не остановился в очередной раз.

В темноте он едва слышно свистнул своему компаньону, стоявшему поодаль, затем сосредоточил внимание на панели выше той, над которой он только что работал. Он повторил свои действия, ведя нож по щели между панелями обшивки. Лезвие снова наткнулось на преграду, но на этот раз человек не обошел ее, а с силой надавил на рукоятку. Конец ножа внезапно провалился в пустоту.