Лабиринт розы - [133]

— Тут в нескольких отрывках встречаются строчки из Тридцать четвертого сонета: «Но слез твоих, жемчужных слез ручьи…»!

На лицах проступила еще большая задумчивость. Тем временем Саймон, рыскавший по тридцать четвертым параллелям и меридианам, наткнулся на настоящие золотые копи и, когда его окликнули, сообщил друзьям, что еще в самолете их с Люси натолкнул на мысль о Сиднее Старый Моряк, плывший к югу, по направлению к экватору.

— Совершенно точно, что бывшая бухта Стингрей — это нынешняя Ботани-Бей,[123] и расположена она на тридцать четвертом градусе южной широты. Там родилась Люси.

Люси, как и прочие, уже ничему не удивлялась, но новое открытие обозначило проблему, о которой она тут же высказалась:

— Вы считаете, что пресловутый золотой горшочек может находиться вовсе не в Англии, а за ее пределами? То есть Ди мог взять его — вернее, то, что им называется, — в одно из заграничных путешествий?

— Люси права, это тоже следует учесть, — сказал Алекс. — Но число «тридцать четыре» пронизывает каждый отрывок, буквально каждое слово, и если мы что-то недопоняли, то только по собственному недосмотру. У нас есть Венера и Адонис, а также Ариадна и месяц май, который заключает в себе некий смысл. И в любую из наших загадок вплетена роза. Самая первая страница — вернее, копия, обновляемая из поколения в поколение, — дает ответ: «Уильям Шекспир». А розу, по моему мнению, следует понимать как омофон к латинскому ros или роса, — непременный компонент в алхимических опытах. В записях Уилла под монадой Джона Ди я увидел цитату: «Да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли».[124] Ди всегда проявлял живейший интерес к алхимии.

— Однако, — Генри отложил в сторону страницу, которую до этого читал, — мне кажется, что розы всегда воспринимались как символ женской красоты и непорочности. Но их форма, когда они начинают распускаться, навевает мысли о прелестях и плодородной силе прекрасного пола. В моем представлении розы олицетворяют некий оптимистичный, позитивный образ, связанный со всем женским. На этой неделе я кое-что почитывал о королеве Елизавете — тоже Деве, между прочим, — и вспомнил, что придворные эрудиты и люди из окружения Ди называли ее Астреей — богиней правосудия из золотого века, когда боги и само небо пребывали на земле. Может статься — и хорошо бы, если бы сталось, — что Ди ожидал скорого наступления нового золотого века, уже во времена Елизаветина преемника.

Генри посмотрел прямо в глаза сыну, и тот понял, что эти слова сказаны нарочно для него, но разговор был прерван телефонным звонком на мобильник Алекса. Он отошел и вернулся чем-то крайне озабоченный. Люси каким-то непостижимым образом догадалась, что звонил Кэлвин и что Алекс не собирается никому об этом говорить, — может, по той простой причине, что никто не питал симпатии к его кузену?

Время приближалось к шести, и на улице стало прохладно. Алекс убрал стол после чаепития, кликнул мальчиков и велел сыну проводить приятеля до дома. Грейс с Саймоном закутались потеплее и углубились в сад, Генри все еще сидел, уткнувшись в Шекспира, а Люси тоже отправилась бродить по тропинкам наугад, погруженная в размышления, присущие настоящей богине. Она покружила у шелковицы, на которой еще не набухли почки, и вдруг почувствовала странное внутреннее смятение. Люси присела на корточки и задумалась, и тут в ее сознании промелькнул образ: женская рука в перчатке, сжимающая трепещущую… может быть, птицу? Видение взволновало ее, но не вызвало неприятия. Люси вернулась на тропинку и принялась собирать цветы. Для их с Алексом комнаты она нарвала душистых нарциссов — они напомнили ей о послеоперационном периоде, — затем отыскала несколько ранних анемонов для спальни Шан. За этим занятием Люси и застало озарение, немедленно сорвавшееся с ее губ возгласом:

— Алекс, я знаю!

Ее слова прозвучали с такой убежденностью, что все тут же сбежались, ожидая объяснений.

— Дело совсем не в тридцать четвертой широте или долготе, — поделилась своим открытием Люси, — по крайней мере, я так не думаю. Но зато время играет значительную роль. Алекс обнаружил, что мой день рождения приходится на тридцать четвертый день в году. Я поразмыслила над этим и пришла к выводу, что тридцать четвертый зодиакальный градус совпадает с четвертым градусом Тельца — знака, подразумевающего апрель и май, а также Минотавра.

— И лабиринт, — подсказал Алекс.

— Это указывает нам на совершенно конкретный день — двадцать третье или двадцать четвертое апреля, поскольку положение градуса зависит от года. В одном из отрывков текста спрашивается: «что есть мужчины, когда они ухаживают?» Тогда они — апрель, и декабрь — когда женятся,[125] — взято из «Как вам это понравится». Теперь подумайте сами: двадцать третье апреля — День святого Георгия; изначально это был языческий праздник и назывался он днем Зеленого Джорджа[126] или Зеленого Человечка. Выражаясь метафорически, зелень — самая середина имени Ириды; это центральный цвет в радуге.

Все впились глазами в Люси, силясь вникнуть в суть ее открытия.

— Генри, крест святого Георгия есть только на гербе Стаффордов?