Лабиринт моей жизни - [55]

Михаил Иванович закашлялся и схватился рукой за грудь. Стася бросилась к дедушке, но не знала, как помочь. А он на глазах бледнел.

— Скорую! — прокричала она. — Помогите!

Дальше для Стаси было все как в тумане. Дедушку отвезли в больницу, она поехала с ним в карете скорой, всю дорогу держала за руку, нашептывая какие-то слова, смысла которых сама не понимала. Потом деда увезли на каталке, и она осталась одна в длинном белом коридоре.

Петька мчался за скорой на ретро «Волге» и ругал босса за то, что сегодня ему захотелось выпендриться машиной своей молодости. Он боялся за Михаила Ивановича не меньше, чем Стася, ведь старик стал ему вторым отцом.

Саша и Оля до больницы добрались в полном молчании. Он ругал себя, что практически угробил старика. Нельзя было допустить, чтобы этот мерзкий дед помер раньше, чем перепишет все на Стасю. Нельзя! Нельзя! Нельзя! Так далеко зайти и потерять все по собственной глупости будет не просто провалом, а катастрофой. Оля видела, как переживает брат, и сочувствие Саше превзошло волнение за Михаила Ивановича.

К счастью, все обошлось. Михаилу Ивановичу прописали полный покой, но пообещали продержать в больнице не меньше недели. Уже на следующее утро его перевели в частную московскую клинику. Носилки с ним, подключенным к каким-то аппаратам, устроили в скорой, и Стася с Сашей поднялись, чтобы с ним поговорить.

— Дедушка, я поеду с тобой, — прижимая к груди его старую морщинистую руку, проговорила Стася.

— Ну что за глупости? Со мной все в порядке. Но, откровенно говоря, мне не понравилось то, что вчера сказал Саша. — Он покосился на него, стоящего за Стасиной спиной и обнимающего ее за плечи.

— Простите меня. Я не должен был. Это чертовы эмоции. Я слишком люблю вашу внучку.

— Станислава, это все правда? То, что Саша сказал?

— Дедушка, тебе не нужно волноваться и думать о плохом. Все уже в прошлом.

— Правда? — не отступал он и крепко сжал внучкину руку, демонстрируя, что не слабак и может вынести ее ответ.

— Да, правда. Но мне двадцать шесть. Я давно не девочка. У меня были романы.

— Стася…

— Дедушка, мы живем не в твое время. Сейчас с этим по-другому.

— Все уже неважно. Главное, не прошлое, а то, что сейчас, — вмешался Саша, чуть сильнее сжимая Стасины плечи, заставляя ее натянуто улыбнуться.

— Вы помирились? — догадался Михаил Иванович.

— Мы оба так перепугались за вас, что смогли понять, как глупо было ссориться. Мы оба вспылили, но сейчас должны быть вместе, чтобы преодолеть все сложности. Стася снова меня полюбит, я сделаю для этого все.

— Молодец, сынок, — улыбнулся Михаил Иванович и прикрыл глаза. — А теперь я подремлю… Дорога долгая.

Саша помог Стасе выйти из машины, и фельдшер закрыл двери. Скорая увезла Михаила Ивановича, оставляя на пороге больницы двух людей, несколько часов назад заключивших пакт о перемирии.

— Если с ним что-нибудь случится, не прощу тебе, — прошипела Стася.

— Случится. Ему осталось всего ничего. На твоем месте я бы готовился. Считай его удар генеральной репетицией.

— Мерзавец! — Стася замахнулась, чтобы дать пощечину, но Саша перехватил ее руку.

— Прекрати! Мне осточертели твои выходки! Я по-хорошему хотел, но ты сама не оставила мне иного выхода. Как только ему будет лучше, объявим о нашей помолвке.

— Я не выйду за тебя.

— Выйдешь, как миленькая. Ты же не хочешь, чтобы дедушка переживал? — Саша сильнее сжал Стасино запястье, и она вскрикнула от боли.

— Пусти меня!

— Стася, я хотел как лучше. Я хотел, чтобы ты была счастлива, но сейчас сама вынуждаешь сказать тебе правду.

— О какой правде ты говоришь?

— Не было никакой аварии, и амнезия твоя не результат травмы. Я оплачивал твое, скажем так, лечение. Это экспериментальные препараты Макса стерли тебе память.

— Ты псих?! Что ты несешь?! — Стася попыталась вырваться, но Саша схватил ее за вторую руку и потянул на себя. Она врезалась в его жесткую грудь, снова дернулась, но безуспешно.

— Тебе умышленно стерли память, чтобы ты забыла о том, что натворила. Мы верили, что сможем дать тебе возможность начать жить заново, стать нормальным человеком.

— О чем ты? Нельзя стереть память! Это фантастика!

— Что ты чувствуешь, когда слышишь имя Сережа?

— Сережа?..

— Да. Что чувствуешь? Какие мысли? Что-то вспоминается?

— Мой папа…

— Нет, дорогая, речь не о твоем отце. — Саша выпустил из хватки Стасины запястья и оттолкнул ее. Она упала. Мимо проходящая санитарка бросилась к ней и хотела помочь подняться, но Стася не позволила.

— Кто это? Что за Сережа?! — прокричала она.

— Сейчас я не в состоянии говорить о таких вещах. Встретимся вечером. Приеду за тобой в шесть.

Саша развернулся и направился к больничной парковке. Его колотило от злости и азарта. В игре появился его главный козырь. Хотелось бросить его в лицо Стасе прямо сейчас, но он решил подождать вечера, дать ей известить сомнениями.

Стася почувствовала сильное головокружение и подкатившую к горлу тошноту. Она с трудом подошла к перилам, оперлась на них и прикрыла глаза. В голове вертелось лишь одно имя — Сережа. Сережа? Кто это, если не отец? Почему это имя казалось не просто знакомым, а выжженным в сердце? Ждать до вечера она не могла. Нужно было узнать прямо сейчас, но Саша с визгом промчался мимо нее на своем спорткаре. Теперь оставались родители. Они не уйдут от ответа.