L: изменить мир - [7]

— Этот вирус не будет являться собственностью одной только Японии. Министерство здравоохранения, скорее всего, решит отправить его в CDC[5]. В конце концов, итогом всей моей работы может стать разработка нового вирусного оружия. Что сказала бы моя жена, будь она жива…? — отвращение к самому себе вызвало безнадежную и вымученную улыбку на лице Никайдо.

— Профессор, ведь США заявили, что биологическое оружие будет применяться лишь в оборонительных целях, — Кудзё всеми силами старалась успокоить его, но взгляд Никайдо оставался таким же печальным.

— Папа, обед готов! — Маки, повязавшая фартук, как заправский повар, появилась в кабинете.

— Маки, ты снова вошла сюда без моего разрешения, не так ли? Мне придется поговорить о твоем поведении с охранником, — строго сказал Никайдо. Хотя его голос звучал крайне неодобрительно, по его улыбке было видно, что он очень рад появлению дочери.

— Хорошо, хорошо, но приходи поскорее, а то ужин остынет. И как долго ты носишь один и тот же халат? Сними его скорей! — Маки уже стягивала халат с отца. Кудзё смотрела на них, пытаясь удержаться от смеха.

— Доктор Кудзё, когда вы смогли бы снова давать мне уроки, как вы думаете?

— Как насчет завтрашнего вечера?

— Отлично! А сейчас я собираюсь покормить животных, — сияя улыбкой, девочка ушла с отцовским халатом в руках.

Вздохнув, Никайдо проводил дочь взглядом.

— С каждым днем она становится все больше и больше похожей на мать, — заключил он, устало потирая переносицу. — Она по-прежнему очень скучает по ней, но должен признать, прекрасно справляется с печалью.

— Действительно, она такая же, как ваша жена. Так молода, а уже держит под каблуком известного во всем мире профессора-иммунолога.

* * *

Когда Кудзё заглянула в комнату с животными, Маки кормила лабораторных шимпанзе.

— Давай же! Ешь! — с упорством командовала она. Хоть ее голос и был по-детски звонким и веселым, щёки были мокры от слез. Подопытные животные в этих клетках должны были уже завтра участвовать в лабораторных экспериментах. Увидев Кудзё, Маки поспешно вытерла слезы.

— Я знаю, что не должна привязываться к ним, но…

Не зная своей судьбы, шимпанзе в клетке также успели полюбить Маки. Но при виде приближающейся Кудзё, они всегда начинали скалить зубы.

— Мы можем продолжать жить счастливо, не зная многих болезней, поскольку десятки тысяч животных, таких как эта шимпанзе, жертвуют своей жизнью. А большинство людей способны только ненавидеть, убивать и делать все, что им заблагорассудится. Иногда мне кажется, они вовсе забыли, что природа даёт нам жизнь, — уже немного успокоившись, сказала Маки.

— Думаешь, люди этого мира заслуживают того, чтобы жить за счет смерти этих животных? — Кудзё пристально смотрела на девочку.

Обдумывая вопрос, Маки не отрывала взгляд от клеток.

— Я не знаю, — наконец ответила она. — Но если они должны быть принесены в жертву ради нас, я думаю, нам нельзя тратить зря ни единой секунды подаренной нам жизни. А почему вы спрашиваете, доктор Кудзё? — Девочка простодушно взглянула на нее.

Ученая грустно улыбнулась и положила руку на плечо Маки.

— Что ж, если все будут думать так, как ты, этот мир еще может измениться к лучшему.

Ее лицо, которое Маки не могла видеть в темноте, было искажено от тоски.

L 18-3. План

Пожилой мужчина по фамилии Кагами задумчиво смотрел из окна своего личного офиса на никогда не останавливающуюся шумную СЮТО[6]. За тянущимся в бесконечность потоком машин высилась вереница современных небоскребов, а на заднем плане из-за домов робкими рваными клочками пробивалось заполненное смогом небо.

Доктора Кагами это зрелище вводило в депрессию.

— Действительно ли это человеческий прогресс? Ведь сейчас люди знают о своем мрачном будущем в связи с истощением нефтяных ресурсов, грядущим продовольственным кризисом, повышением уровня мирового океана в результате глобального потепления и прочим. Но они все равно продолжают откладывать принятие решения. Это нельзя назвать ни прогрессом, ни процветанием. Человечество просто-напросто регрессирует.

Высказав в пустоту своё возмущение, Кагами вздохнул и отвернулся от окна.

— Люди забыли, что они являются частью окружающего мира. Сейчас идеальный естественный природный цикл существует только в этом миниатюрном саду.

Он с любовью взглянул на гигантскую стеклянную сферу — биотоп[7], занимающий больше половины открытого офиса некоммерческой организации «Синий Корабль». Вынужденные ютиться по углам комнаты за скромными по размеру столами около десятка работников печатали листовки о проблемах окружающей среды.

— Доктор Кагами, мы только что получили последнюю информацию. Вся подготовительная работа окончена.

Кагами довольно улыбнулся.

— Отлично, отлично. Что теперь, Матоба?

На лице молодого человека появилась спокойная и твердая улыбка.

— Завтра вечером мы приступим к реализации нашего плана.

Сотрудники организации подняли головы от столов. Дни, полные тяжелого труда, были позади.

— Дамы и господа, — Матоба, поднявшись из-за стола, обратился ко всему «Синему кораблю». На его лице сохранялась все та же спокойная улыбка. У него был непоколебимый и уверенный взгляд, в котором, тем не менее, не сквозило ни капли доброты или участия к собеседнику. Абсолютно равнодушные глаза и большой ожог на щеке производили неизгладимое и пугающее впечатление на тех, кто видел этого человека впервые.