Квинканкс. Том 2 - [7]

Меня это очень взволновало, но не в том смысле, о каком думал Отец. Далее он повел речь о том, что, по их со старым мистером Клоудиром общему мнению, в деле о брачном союзе между мной и его старшим сыном лучше всего будет елико возможно поторопиться, так как Питер поймет, что я для него недоступна, только когда я стану женой его Брата. Тут, однако, случилось нечто необычное.

Вошла служанка с письмом, которое, по ее словам, принес к дверям какой-то швейцар. Папа удивился: Э, да тут печать Момпессонов. Я узнала герб, четыре краба по углам квадрата, один в центре и девиз: Chancerata Periat Rosa. Папа сломал печать и принялся за чтение. Увидев, как он покраснел, я спросила, нет ли там плохих новостей. Сначала он меня не понял, а потом сказал: Плохие новости? Наоборот. В жизни не получал таких хороших. Лучше не бывает. На новые вопросы он отвечать отказался, ушел в Библиотеку и не выходил оттуда, пока я не удалилась к себе. На следующее утро, спустившись к завтраку, я застала его уже там, в превосходном настроении, разве что по лицу было видно, что он, наверное, всю ночь не спал. Идти в суд он не готовился, и я спросила почему. Он ответил, что его планы поменялись, он не пойдет с утра к адвокату, чтобы представить Кодацил в Суд, — спешить нет нужды. Меня удивило, как он говорит о документе, за которым так долго охотился и ради которого глубоко погряз в долгах. Потом он назвал меня Молли, что случалось только в минуты самой большой нежности. Если не хочешь замуж за мистера Дэниела Клоудира, можешь не выходить. Тебе светит лучшая партия, чем какой-то Клоудир. Я не осмелилась сказать, что лучшая партия, чем Клоудир, мне не нужна, если только выбор оставят за мной. Вечером зашел старый Клоудир, узнать, как идут дела в Суде. Папа рассказал мне потом, как он бесился, когда услышал, что дела не сдвинулись. А кроме того, что Папа больше не намерен выдать свою дочь за его старшего сына.

Глава 62

Мелторп. 23 июля

Ох, Джонни, мне так страшно! Тот же самый человек! Уверена, это был он. Длинный — великанище! — и черная прядь. И бледное лицо. Не иначе. Значит, я была права, они нас нашли. Мистер Барбеллион работает на них, чего я и опасалась. Мы погибли. Нужно бежать. Что с нами будет, не представляю. Особенно теперь, когда не сбылись мои надежды и сэр Персевал отказал в помощи. Они так дурно с нами обошлись. Пригрозить, что расскажут тебе о твоем отце! Какая жестокость!

Но ты пока не поймешь. Прошло три недели, мистер Клоудир все больше злился на Папу. Он являлся чуть ли не каждый день, под конец Папа распорядился его не пускать, и он ушел прочь в ярости. Как-то утром, когда я сидела за работой в передней гостиной, вошла служанка и сообщила, что меня желает видеть мистер Питер Клоудир. Сначала я решила, что она спутала имя, но она стояла на своем. В самом деле, в гостиную вошел Питер, в таком виде, что я до полусмерти испугалась. Бледный как полотно, небритый, щеки ввалились, глаза огромные, неестественно блестят. Одежда грязная, в беспорядке. Я предложила ему стул напротив. Сначала он только хватал ртом воздух, потом выдавил из себя: Мисс Хаффам, я должен извиниться за свой вид. Объяснять нет времени, мне нужно бежать. Я вскрикнула, и он добавил: Меня держали взаперти в доме Отца. Но я подкупил слугу, чтобы он меня выпустил. Отец хочет, чтобы меня объявили душевнобольным. Голова у меня шла кругом. Когда его Отец уверял, что Питер сумасшедший, я ни минуты не сомневалась в его нормальности, но то, как он выглядел теперь… Он продолжал: Но хватит об этом, нет времени. Я пришел предупредить вас и вашего Отца — против вас готовится заговор. Они говорили мне, что вы должны выйти за моего Брата. Предупреждаю: если вы это сделаете, они с моим Отцом намерены вас убить. Я отвернулась, чтобы скрыть выступившие в глазах слезы. Выходит, его Отец сказал правду! Питер сумасшедший. Он встал и произнес: А теперь мне пора, пока меня не схватили. Похоже, я видел на улице Агента моего Отца и он следовал за мной до вашего дома. Я спросила, куда он направляется и на чью помощь рассчитывает. Он ответил: Лондон большой город, в нем можно спрятаться даже от моей Семьи с ее присными. Мне очень хотелось предложить, чтобы он остался, но как я могла? Увидев и услышав Питера, мой Папа непременно вернул бы его семье. Не исключено, что так даже было бы для него лучше. По пути к двери он остановился: Чуть не забыл! Еще кое-что… Не говорите никому из моей семьи название прихода, где венчались родители вашего Отца. Постаравшись не выдать свое удивление и испуг, я торжественно заверила, что последую его совету, и мы обменялись рукопожатием. Я просила его приходить, если нужна будет помощь, он поблагодарил и вышел. Я смотрела ему вслед. Когда Питер скрылся, из подворотни напротив вышел очень высокий мужчина и последовал за ним. Джонни, этого самого человека ты сегодня описал! Это тот, кто пытался тебя похитить! Точно он!

Думая о Питере, я не знала, чего хотеть. Быть может, размышляла я, чем ему скитаться одиноким безумцем по большому городу, пусть бы он лучше попал в руки Агентов его Семьи. Я вернулась в гостиную. После долгих размышлений я решила не говорить Папе о том, что здесь был Питер.