Квартира на двоих - [16]
Проверяю телефон – «совещанию» с Рейчел в ежедневнике выделено полчаса, и мне давно пора браться за первые три главы книги Кэтрин. Оповещение о сообщении.
Очень рад вчерашней встрече. Оказался там по работе, и, когда увидел в программке «Кэтрин Роузен с помощницей», подумал: «Да это же Тиффи!». Только ты можешь смеяться, когда вслух объявляют твои объемы – большинство женщин пришли бы в ужас. Наверное, это и делает тебя особенной. Целую, Дж.
Трясущимися руками показываю телефон Рейчел. Она прикрывает рот ладонями.
– Он тебя любит! Он все еще тебя любит!
– Успокойся, Рейчел, – говорю я, хотя сердце так и норовит выпрыгнуть через горло. Я задыхаюсь от недостатка и одновременно избытка воздуха.
– Напиши ему, что из-за таких вот комментариев женщины и психуют по поводу веса! И что, говоря «большинство женщин пришли бы в ужас», он только усугубляет кризис женской самооценки и настраивает нас друг против друга, а это – одна из серьезнейших проблем современного феминизма!
Я прищуриваюсь, а Рейчел расплывается в улыбке.
– Или просто напиши: «Спасибо. Загляни ночью на огонек и покажи на практике, какая я особенная».
– Фу! И зачем я только с тобой разговариваю!
– У тебя выбор небольшой: я или Мартин. – Она сгребает со стола страницы. – Внесу правку. А ты ступай и верни своего мужчину, поняла?
– Нет! – решительно заявляет Герти. – Ничего такого не пиши. Этот подонок вытирал о тебя ноги, пытался изолировать от друзей и наверняка тебе изменял. Таких любезностей он не заслуживает.
Воцаряется молчание.
– Почему ты вообще думаешь об ответе, Тиффи? – спрашивает Мо, как будто он переводчик при Герти.
– Просто… Ну, хотела бы с ним поговорить…
Мой голос очень слаб – сказывается усталость. Я свернулась в кресле с чашкой горячего шоколада, а Мо и Герти тревожно глядят на меня с дивана. Хотя только Мо, а Герти сердится.
Подруга перечитывает вслух черновик моего сообщения:
– «Привет, Джастин. Очень рада тебя слышать. Прости, что не удалось нормально поговорить, хоть и были на одном корабле! Целую».
– Он тоже написал «целую», – оправдываюсь я.
– Подпись волнует меня меньше всего.
– Тиффи, ты уверена, что хочешь снова быть с Джастином? По-моему, ты стала гораздо гармоничней, когда от него съехала, – вмешивается Мо. – Интересное совпадение… – Я молчу, и он вздыхает. – Знаю, Тиффи, тебе трудно думать о нем плохо, но какие бы оправдания ты ему ни находила, нельзя игнорировать тот факт, что он тебя бросил ради другой.
Вздрагиваю.
– Прости. Только он сделал. И даже если они с Патрисией расстались, чему нет никаких доказательств, он все-таки тебя бросил. Ты не можешь опровергнуть данный факт никакими логическими построениями или убедить себя, что тебе все померещилось, потому что ты сама видела Патрисию. Перечитай сообщение в «Фейсбуке». А еще вспомни, каково тебе было, когда он заявился на квартиру на пару с ней.
Да почему они постоянно твердят то, что я не хочу слышать? Что-то я начинаю скучать по Рейчел…
– Что он, по-твоему, делает? – продолжает Мо с неожиданной жесткостью в голосе, от которой у меня внутри все сжимается.
– Ведет себя приветливо. Хочет снова общаться.
– Но он не предложил встретиться, – замечает Мо.
– И взгляд, судя по твоему рассказу, был не просто дружеским, – добавляет Герти.
– Я…
Они правы. Его взгляд не говорил: «Привет, я соскучился. Давай поговорим». Но… что-то в нем было… Да, я не могу отрицать, что у него есть невеста, однако и тот взгляд игнорировать не могу. Что он хотел сказать? Если хотел… Если он хотел ко мне вернуться…
– Ты бы решилась? – продолжает Герти.
– Решилась на что? – переспрашиваю я, чтобы выиграть время.
Она молчит. Видит меня насквозь, все мои трюки.
Я вспоминаю, как страдала последние месяцы, как печально прощалась с квартирой Джастина, как смотрела страницу Патрисии в «Фейсбуке» и роняла слезы на клавиатуру, пока не испугалась, что ее закоротит.
Мне с Джастином сказочно повезло. С ним всегда было так весело… Жизнь кружилась вихрем; мы летали из страны в страну, пробовали новое, не спали до четырех утра и встречали на крышах рассветы. Да, мы часто ссорились, и я наделала много ошибок, но чаще всего я просто ужасно радовалась, что мы вместе. Без него я совсем потерялась…
– Не знаю, – говорю я. – Но часть меня очень этого хочет.
– Не беспокойся, – встает Герти и гладит меня по голове, – мы тебе не позволим.
12. Леон
Привет, Леон!
Надо признаться, что я пеку на нервной почве. Когда грустно или что-то идет не так – сразу к духовке, превращаю депрессию во вкусную калорийную выпечку. Если ты не чувствуешь в кексах следы моей печали, то наверно их появление всю неделю без перерыва не должно тебя смущать.
Кстати – потому, что мой бывший нарисовался на моем круизном лайнере[3], пялился на меня, а потом свалил. И теперь у меня в голове полная каша. Он прислал мне милое сообщение о том, какая я особенная, но я ему не ответила. Хотела, но друзья отговорили. Они такие вредные и обычно оказываются правы…
Короче, потому ты и погряз в тортиках.
Тиффи
Печально слышать про твоего бывшего. Насколько я понял по реакции друзей, они думают, что он тебе не подходит. Ты тоже так считаешь?
Лина живет в Лондоне насыщенной жизнью: у нее отличные друзья, перспективная работа и прекрасные отношения, а еще панические атаки и нервный срыв. Ее бабушке Эйлин надоело чувствовать себя деревенской старушкой, она рассталась с мужем и готова к новым приключениям – вот только в йоркширской глуши не так много подходящих кавалеров. Устав от своих жизней, они решают на два месяца поменяться местами: пока Эйлин будет жить в Лондоне и искать любовь, Лина сможет отдохнуть в деревенской идиллии. Но все куда сложнее, чем они ожидали.
Уважаемые читатели, если вы размышляете о возможности прочтения, ознакомьтесь с предупреждением. Спасибо. Данный текст написан в жанре социальной драмы, вопросы любви и брака рассматриваются в нем с житейской стороны, не с романтической. Психиатрия в данном тексте показана глазами практикующего врача, не пациентов. В тексте имеются несколько сцен эротического характера. Если вы по каким-то внутренним причинам не приемлете секса, отнеситесь к прочтению текста с осторожностью. Текст полностью вычитан врачом-психиатром и писался под его контролем.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.
В состав книги Натальи Галкиной «Корабль и другие истории» входят поэмы и эссе, — самые крупные поэтические формы и самые малые прозаические, которые Борис Никольский называл «повествованиями в историях». В поэме «Корабль» создан многоплановый литературный образ Петербурга, города, в котором слиты воедино мечта и действительность, парадные площади и тупики, дворцы и старые дворовые флигели; и «Корабль», и завершающая книгу поэма «Оккервиль» — несомненно «петербургские тексты». В собраниях «историй» «Клипы», «Подробности», «Ошибки рыб», «Музей города Мышкина», «Из записных книжек» соседствуют анекдоты, реалистические зарисовки, звучат ноты абсурда и фантасмагории.