Квартира. Карьера. И три кавалера - [37]
Она не пошла пить чай. Но шлялась по улицам вволю. Мысли были неуловимыми. Только какая-то начнет формулироваться и вдруг угасает. Давно с ней такого не случалось. Катя чувствовала то, что никак не удавалось выразить. И долго ходила в смеси блаженства и беспокойства.
Александрина позвонила в десять, как обещала:
– Как Мирон? – спросила Катя.
– Паинька. Сходил на совет директоров в гриме и очках на полморды, вообще затих, – отмахнулась подруга. И это значило, что все действительно наладилось хотя бы временно. – Кать, ты, надеюсь, шедевры своей секретарши в мусорное ведро еще не выбросила?
– Нет. Знаешь, они мне нравятся.
– Не предполагала, что ты остро реагируешь на современную живопись.
– А она такая? – удивилась Катя. – Странно, кажется, обыкновенные печальные картинки со смутной надеждой. Впрочем, не исключено, что мотание по Берлину, по его подвальным выставкам даром не прошло.
– Трифонова, это вообще-то ты? Берлин, подвальные выставки…
– «Не виноватая я!» – усмехнулась Катя. – Берлинский гид был сценаристом, журналистом и приятелем всяких творцов.
– Тогда держись за стул, – рассмеялась Александрина. – Я-то как раз собралась немедленно выкинуть свои пять листов. Но из клиники поехала за город, а тут небольшая вечеринка у родителей. Хотя еще дорогой бабушка, которая народная артистка, взглянула и сказала: «Какая нежность». Только она не специалист. А вот среди гостей таковой нашелся. Искусствовед, консультирует семейство по поводу произведений искусства. Увидел у меня в руках акварели, я как раз думала, куда их быстренько засунуть. И прямо вскинулся: «Что вы приобрели, Александриночка?» Я таким чуть ли не покаянным тоном: «Несколько работ молодого художника»…
– А почему покаянным? – удивилась Катя.
– Тут есть нюанс. К себе в квартиру мы с Мироном можем тащить что угодно. А в дом к родителям только то, за что им не будет неловко перед такими вот искусствоведами, – насмешливо частила подруга. – В общем, он акварели на свет рассматривал, крутил-вертел, разве что не лизал и не нюхал. Слушай рецензию, Кать. Это же музыка. Не бесспорно. Нарочито лаконично. Я так поняла, что «нарочито» – упрек. Строго, со вкусом. Написано мощными юными нервами, поэтому энергетика сильна. Но главное, он похвалил руку. Сказал, редкостно приспособлена рука. Почему-то долго не мог поверить, что автор девочка, а не мальчик. Я не думала, что в живописи что-то зависит от гендерной принадлежности. Вердикт таков – можно вешать в небольших интимных помещениях дома Стомахиных…
– Небольшое интимное помещение в доме Стомахиных – это туалет? – спросила Катя, вспоминая короткие толстые пальцы Иванцовой.
– В туалетах уже все висит. Бери выше – гардеробные и даже темные углы библиотеки. Так что передай своей мокрой курице, пусть трудится. У нее, кажется, действительно есть будущее.
– Ладно, окрылю при случае. Когда снова запаникует, – уверила Катя. – Александрина, только один вопрос. Ты можешь еще секунду поговорить?
– Давай скоренько, я заперлась в ванной. Но вот-вот все решат, что я тут моюсь.
– Ты виртуозно заговорила Карину. Мне когда-то очень помогла. Почему с Мироном не получается? – выдохнула Трифонова.
– Представления не имею, – вдруг с искренней мукой простонала Стомахина. Это прорвалось через толщу бодрости и радости, вероятно, доставив ей настоящую боль.
– Все, хватит. Извини, – почти крикнула Катя.
– Теперь уж дай закончить, – не согласилась Александрина. – Ты меня неплохо знаешь. Когда я вижу человека в унынии, мне физически плохо. И я сразу начинаю его веселить, что ли. Так, эдак, нащупываю, от чего ему полегчает. И успокаиваюсь, только когда он начнет улыбаться. А с Мироном вечно чувствую себя никчемной дурочкой. Может, ты объяснишь мне почему?
– Ты его любишь, – сказала Трифонова. Вернее, само сказалось, пока она готовилась думать и отвечать.
– А я полагала, что вышла замуж за богатого наследника по расчету.
– Ты его любишь, – повторила Катя.
– Да, люблю, – изумленно произнесла Александрина, будто дитя впервые читало по слогам. – И что теперь делать?
– Теперь делай что хочешь. Счастливая ты. Любовь – это самое прекрасное, что бывает с человеком. Быть любимой – ерунда, поверь, я это выстрадала. Любить, пусть безответно, только бы любить. Иначе чувствуешь себя не живой, а мертвой, – четко выговорила Катя.
Отключилась и пошла спать. У нее не хватило сил даже всплакнуть.
И еще одна суббота прошла с инженером Колей, а воскресенье с айтишником Егором. Парни действительно разговорились. Один возмущенно бубнил, какие немцы жадные. Они очень мало платили россиянам, даже тем, кого сами выучили. Их работягам в Германии доставалось больше, чем нашим инженерам.
– Катюша, меня изумляет бесстыдство. Мы ведь не вчерашние китайские крестьяне. Но они упорно делают миллионы евро на нашей дешевой рабочей силе. Унизительно чувствовать себя таковой.
– Коля, попробуй сменить фирму, если невмоготу. Психологи советуют делать это раз в пять лет, – вздыхала Трифонова.
Второго изводили сотрудники. Фрилансерам он не доверял. Явно развлекаются целыми днями, а вечером, полупьяные, наскоро выполняют задания. Поэтому решился создать маленький офис и усадил туда двух мальчиков и одну девочку. Почти успокоился, когда они оказались на глазах. Но ребята вскакивали в шесть и исчезали в две минуты седьмого. А дела еще не кончились. Им же было глубоко наплевать на это. Отработали секунда в секунду, и привет.
Ася и Саша любили друг друга и свою дочку Дашу. Жили они вполне счастливо, вот только доставалось Асе от Сашиной тетки Киры Петровны. Вечно она была недовольна женой любимого племянника, без устали учила ее уму-разуму – никому не доверять, ни с кем не дружить и думать только о муже, успешном бизнесмене. Но умная, порывистая, талантливая Ася искала свою дорогу в жизни и в творчестве. В этих поисках и противостоянии теткиной философии молодая женщина не заметила, как они с мужем отдалились друг от друга, у него появилась другая женщина…
Да, именно тогда всё и началось, когда умер любовник Кати Трифоновой. Обслуживая вызовы пациентов на вверенном ей участке, юная медсестра познакомилась с симпатичным пенсионером. Для провинциалки, приехавшей покорять столицу, это был шанс. Но смерть спутала все планы: квартира усопшего досталась государству. А Кате — ворох проблем. Главная из которых — охотники за телефонной книгой ее любовника…
Елена Калистратова, успешная деловая леди, чувствовала в своем любовнике Эдуарде Шелковникове тень охлаждения. Вроде бы случайно, вскользь Эдуард обмолвился о встрече с бывшей женой Лизой и с симпатией отметил то, как хорошо она выглядит и уверенно держится… И опыт ведения бизнеса, и хотя и не длинный, но разнообразный жизненный опыт научили Елену обращать внимание даже на самые мелкие детали и ничего не пускать на самотек…
По пятницам в бар мегаполиса приходят молодые люди отдохнуть и найти нетребовательного партнера на одну ночь, а субботним утром расстаться без всяких сожалений, чтобы уже никогда не встречаться. Поэтому и Ирина и Арсений были обескуражены встречей на офисной планерке в понедельник. Он мог бы ее уволить в одну минуту, но именно от нее тянулась ниточка в прошлое, к женщине, которая будоражила его любопытство вот уже семь лет…
Света Лыкова пришла в небольшое издательство, имея тайную мечту: создать серию женских романов. Не сентиментальных поделок с ходульными персонажами и надуманными ситуациями, рассчитанных на скучающих недалеких бездельниц. В издательском самотеке она отыщет талантливых авторов, пишущих о жизни умных и современных молодых женщин, таких как сама Света. Света с энтузиазмом принялась за работу и очень скоро нашла трех беллетристок. Условно она назвала их «домохозяйка», «интеллектуалка» и «женщина», и в каждой из трех Света узнавала какую-то свою черту характера.
"Эта книга - результат жалоб тысяч и тысяч россиян, записанных циничным снаружи, но добрым внутри журналистом. Это сага о том, как легко потерять свои денежки, и даже если денег у вас больше, чем извилин, денег жалко больше, верно?"Милицейская академия" уже выдержала несколько изданий и еще несколько раз ее законно и незаконно перепечатывали разнообразные газеты и журналы - но воз и ныне там. Те самые способы мошенничества, о которых мы предупреждали читателей еще десять лет назад, слегка видоизменившись, приносят жуликам стабильные сверхприбыли и поныне.
Ох уж эти незваные гости! Да еще совершенно незнакомые. Обеспечиваешь им теплый прием, а в качестве благодарности оказываешься втянутой в замысловатую цепочку преступлений, отягощенных убийствами. И некому предъявить претензии! Мало того что гости уже на момент своего первого визита являлись покойниками, так их еще и украли! Ясно только одно: жизнь после смерти возможна. И с риском для собственной жизни нашим героиням приходится носиться по всей Москве и окрестностям в поисках справедливости…
Александра «Барни» Барнаби, впервые представленная по сведениям газеты «Нью-Йорк Таймс» автором номер один в бестселлере «Городская девчонка», возвращается в следующей дикой и сумасшедшей гонке.
Мастер остроумного и элегантного детектива, американец Лоуренс Блок на этот раз обращается к классике кинематографа. Берни Роденбарру, букинисту-интеллектуалу и одновременно вору-джентльмену, поступает заказ — похитить портфель с неизвестным содержимым. Но Берни не везет: мало того, что портфель успели похитить до него, мало того, что он забывает собственный кейс неизвестно где, — сам заказчик тоже бесследно пропадает, в его квартире лежит труп… а рядом обнаруживается кейс Берни с непонятной надписью, выведенной кровью… Затем появляется прекрасная незнакомка-иностранка, страстная поклонница Богарта.
Гавайский островок…Тропический рай, где усталые от жизни голливудские шишки наслаждаются дивной природой, бронебойным кокосовым ромом, пышными смуглянками и фантастической местной кухней.И вот такое-то изумительное местечко до сих пор не прибрали под свое ласковое крыло мафиози?!Непорядок, однако…«Крестный отец» одной из криминальных группировок Крутой Джек Люси решает исправить ситуацию — и отправляет на остров двух своих лучших «братков». Миролюбивые аборигены в ужасе примут любые его условия?Мечтать не вредно!..
Второй роман французского писателя Даниэля Пеннака (р. 1944), продолжающий серию иронических детективов о похождениях профессионального «козла отпущения» Бенжамена Малоссена.