Квартира №16 - [219]

— Ой, давай только без этого пафоса, — поморщился Власов и чуть сжал мою руку. — Милая, налей воды, пожалуйста.

— Хорошо, — я вышла из-за стола и взяла кувшин. — Денис, вам налить?

— Нет, спасибо. Мне хватит чая, которым так и не угостили.

И только сейчас я вспомнила, что так и не налила нам чая, хотя он вскипел давно. Пришлось по новой ставить чайник. От волнения дрожали руки, и я чуть не расплескала воду, когда подавала стакан моему Денису.

— Дядя, если ты еще раз позволишь себе говорить в таком тоне с Алисой, я забуду, что мы родня, наплюю на болезнь и выставлю тебя из своего дома, — с ледяным спокойствием сказал Власов.

— У птенчика отросли когти и заострился клюв? — усмехнулся Суворов. — Твоя враждебность это лишнее. Повторяю, я пришел не ссориться. А вы, Алиса, извините, если я вас обидел своим тоном.

— Нет-нет… Это я совсем забыла про чай, — я выдавила из себя улыбку, но вышло неестественно, впрочем, извинение старшего Дениса было таким же наигранным.

Пока я заливала заварку кипятком, ставила на стол чайник, блюдце и чашку, Суворов внимательно за мной наблюдал. От его взгляда я чувствовала себя неуютно, но вдруг поймала себя на мысли, что точно так же много лет назад за мной наблюдал мой Денис. Тогда мы еще не были вместе. Я, будучи влюбленной соседской девчонкой, готовила ему ужин, ведь Власов жил один, а мне так хотелось о нем заботиться… Эти воспоминания и схожесть Дениса со своим дядей, которую я смогла разглядеть только сейчас, растопили мое сердце. Я не простила Суворова, но была готова выслушать и даже уговорить Дениса дать дяде шанс, если он сумеет доказать, что его заслуживает.

— Так что с моими корнями, как ты выразился? — напомнил дяде Денис.

— Скажем так, никто из Суворовых не отличался благородством. Можешь считать это ерундой, но все началось с чертова проклятья, которое навлек на себя твой прадед, когда погряз в крови, пытаясь обогатиться. Он отправил на тот свет целое семейство: мужчины, женщины, дети, слуги… Расстрелял лично, и все для того, чтобы ограбить.

— Ты говоришь про те самые фамильные драгоценности? — догадался мой Денис.

— Фамильные? Да, верно, про фамильные драгоценности, но не Суворовых. К нам они не имеют никакого отношения, — отрезал старший Денис. — С тех пор, как старик украл эти бриллианты, на нашем семействе как проклятье сошлось. Сам он всю жизнь жил в страхе, что его репрессируют, в итоге сердце его не выдержало. Но это не все. Он упал, ударившись о стол головой, и лежал уже мертвый, а кровь все шла… Твой дед — мой отец, сошел с ума от богатства, которым сам не мог распоряжаться. Он так боялся, что советская власть прознает про сокровища, что окончательно свихнулся. Твоя бабка с ним намучалась… А дальше — твои родители.

— А ты знаешь, что у моей матери была подделка? Настоящие драгоценности она не носила.

— Еще одна уловка безумного деда, — усмехнулся Суворов. — Конечно, знал. А вот Маринка — нет. Я ей не говорил. Смешно было знать, что дорогая сестрица так кичится стекляшками. А ее муженек со своим другом уже на драгоценности рот разинули. Хотели загнать их, но твоя мать не дала.

— Вот как? — удивился Денис. — А тебе откуда известно?

— Твой отец с другом ко мне приходили…

— Что?!

— Сюрприз, верно?

— Твоя мать наотрез отказалась продавать драгоценности, а твой папаша и его дружок уже спланировали, куда бабки вложить. Тогда у них возникла идея договориться со мной, чтобы через суд заполучить драгоценности.

— И ты?.. — нахмурился Денис.

— Дружок, у нас с твоей мамой вышла серьезная ссора, но к деньгам она не имела никакого отношения. Я бы никогда не стал судиться с родной сестрой, — вздохнул Суворов и протянул мне пустую чашку. — Подлейте кипяточка, Алиса.

— Конечно, — я взяла чашку, вышла из-за стола и нажала кнопку чайника, а сама украдкой посмотрела на Суворова.

— Серьезно? Ты с мамой не из-за наследства разругался? Не из-за того, что дед все ей оставил, а тебе ничего и в восемнадцать лет выставил из дома? — взъелся мой Денис, но получил лишь снисходительную улыбку дяди.

— Все так думают, потому что мой отец никогда не признался бы, почему оставил меня ни с чем. В одном только есть правда, он действительно хотел сделать меня мужчиной, но я так и остался позором семьи.

— О чем ты?

— А сам как думаешь? Мне пятьдесят три, а у меня никогда не было ни жены, ни девушки… Денис, я предпочитаю мужчин.

Власов запустил ладонь себе в волосы и шумно выдохнул. Слишком много правды для одного дня. Он встал, подошел к окну и настежь его распахнул. Суворов молча наблюдал за племянником, но я видела страх в его глазах.

— Так ты гей? Поэтому дед тебя выгнал из дома и оставил без наследства? — немного успокоившись, спросил Денис.

— Да, — ответил его дядя и опустил взгляд.

— А моя мама? Почему ты поссорился с ней? Почему не хотел общаться?

— Думаешь, Марина всегда так ко мне относилась? Она была первой, кто узнал о моей ориентации, и я хотел, чтобы все осталось между нами, хотя бы пока я не буду готов поговорить с родителями, но в тот же вечер Маринка все выложила отцу с матерью. Два года… Два чертовых года я пытался наладить общение с семьей, но каждый раз слышал, что я извращенец, что меня надо кастрировать. Сестра меня стыдилась. Потом у меня появился… дорогой человек. Мы жили вместе, и это был только наш мир. Мы сумели найти друг в друге поддержку, стать той опорой, которую сами лишились. Родня Миши тоже от него отвернулась.