Квартира №16 - [182]

— Вы так заботитесь о Насте, у вас нет своих детей? — спросила я, и Алексей неожиданно поник. — Простите, я затронула слишком личную тему…

— Ты же не знала, просто спросила, — вздохнул он. — У меня была семья: жена и ребенок, но я их потерял.

— Простите, Алексей, я не знала, — мне стало стыдно, что я воскресила у соседа болезненные воспоминания. Он смотрел невидящим взглядом в темное окно, а мысли его были где-то далеко.

— Ничего, Алиса, это было много лет назад, — наконец произнес он.

Алексей бросил окурок в банку от соленых огурцов, закрыл ее и стал подниматься на этаж. Я молча пошла к своей квартире. На площадке мы пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по квартирам. Я еще долго не могла уснуть, чувствуя вину за то, что разворошила старую рану Алексея. Кто меня дернул за язык? Теперь мой разрыв с Денисом не казался мне таким трагичным в сравнении с тем, что случилось у соседа. Он не сказал, что произошло с его женой и ребенком, но я почему-то решила, что виной всему авария.

В субботу с утра, до занятий со школьниками, я обещала встретиться с Костей. Он узнал нечто важное и хотел все рассказать лично при встрече, поэтому мы договорились вместе позавтракать. Я сидела в кофейне уже полчаса, а Костя впервые опаздывал. Он написал сообщение с извинениями, но причину такой задержки так и не объяснил.

— Элис! Прости! — Воронов влетел в кофейню, когда я пила вторую кружку кофе и уже была готова заказать завтрак. Он поцеловал меня в щеку и сел напротив.

— Кость, все в порядке? Ты так опоздал. Что-то случилось? — заволновалась я.

— Нет, просто проспал, — виновато улыбнулся он и махнул официанту, чтобы тот принес меню.

Это было странно. Костя никогда не просыпал. Пунктуальность у семейства Вороновых была в крови. За годы знакомства с Костей он ни разу не опоздал и, тем более по причине того, что проспал. И это меня не могло не беспокоить. Я внимательно посмотрела на друга, пытаясь увидеть в нем разгадку такого феномена, и нашла ее. Костя снял пальто, повесил его на плечики и сел обратно за столик. Зная Воронова, я тут же определила, что он надел вчерашнюю рубашку — она была слегка мятой, а свежая одежда у Кости всегда идеально выглажена. Но не только это привлекло внимание. На воротнике с правой стороны был след от губной помады. Он не ночевал дома, это было очевидно. Я почувствовала легкий укол ревности, хотя и не имела на это права. К сожалению, такова натура человека — даже если мы перестаем кого-то любить, нам больно, если этот человек нас забывает.

— Кость, ты хотел что-то мне рассказать, — я решила сразу сменить тему, чтобы не ставить нас обоих в неловкое положение.

— Да, Элис, дело касается драгоценностей! Я такое выяснил…

Он не успел договорить, как к нам подошел официант. Мы сделали заказ и попросили сразу принести кофе. Молодой человек записал все в блокнотик, забрал меню и, пожелав приятного утра, удалился.

— Так что такое ты узнал о драгоценностях? — тут же спросила я, стоило нам остаться одним.

— Я нашел ювелира, который изготовил подделку! — гордо сообщил Воронов.

— Да? Где он? Ты с ним говорил?

— Нет. Он умер тридцать лет назад.

— Но… какая нам от этого польза? — нахмурилась я.

— Я общался с его сыном. Он теперь ведет отцовский бизнес и хранит все записи о старых клиентах, включая те, что были совсем давно. Фальшивые драгоценности изготовили в сорок девятом году по просьбе Денисова прадеда. Видимо, он боялся, что про них прознают и решат конфисковать. На этот случай и была уготована подделка. Но это не самое главное!

— А что тогда?

— Иван, сын того самого ювелира, недолго думал, когда я спросил про драгоценности, потому что шестнадцать лет назад о них уже спрашивали.

— Кто?

— Он представился Суворовым Денисом, наследником драгоценностей. И приходил он через два месяца после убийства Власовых.

— Денис Суворов… Дядя моего Дениса, — пробормотала я.

— Он наводил справки о фальшивых драгоценностях: кто и когда их изготовил, а также спрашивал о судьбе настоящих. Ты же понимаешь, что это значит?

— Что украли подделку?

— Да! — воодушевился Костя. — И?..

— И?..

— Оригинал, возможно, все еще где-то припрятан.

— Подожди… С драгоценностями понятно, но Денис Суворов? Получается, он убийца? Боже мой! Ну конечно! Он же ненавидел сестру, отправил племянника в детдом, и сам… такой мерзкий…

— Элис, Элис… Не гони лошадей, — Костя взял меня за руку и чуть ее сжал. — Мы не можем быть уверены, что тот мужчина был именно Денис Суворов. Если он убийца, то для чего ему было представляться своим именем?

— А как еще он бы объяснил свой интерес к драгоценностям? Конечно, ему пришлось признаться, что он наследник.

— Суворов мог быть наследником — да, но тогда ему не за чем их было красть. Квартира была записана на племянника, а драгоценности переходили по наследству, и Суворов вполне мог их отсудить у племянника.

— Не знаю, Костя. Не знаю…

Нам принесли завтрак, но есть совершенно не хотелось. Мозг работал так усиленно, что забывал отправить посыл желудку, и тот больше не требовал еды. Я пыталась обдумать все, что рассказал Костя, но все равно не могла собрать воедино картинку из кусочков фактов. А вот Воронов спокойно принялся за завтрак. Он с таким аппетитом поглощал яичницу, что я не могла не заулыбаться.