Квартира №16 - [136]

— Лида, я же просила тебя сообщить мне, когда он явится! — процедила я.

— Я не ваш личный секретарь, Алиса Павловна. Пора бы вам снять вашу корону и не строить из себя принцессу.

— Что ты сказала?

— Правду. Вы здесь никто. Дочь пьяницы, адвокат никудышный и теперь не Костина невеста.

— Для тебя он Константин Кириллович. Заруби себе на носу!

Сама от себя не ожидая такой смелости, я гордо процокала каблуками мимо ошарашенной секретарши. Пора было поставить Лидочку на место. Хватит терпеть ее выкрутасы. Она что-то крикнула мне вслед, привлекая внимание остальных сотрудников, но мне было все равно. Мысли были только о разговоре с Вороновым.

Я решительно постучалась в его кабинет, но вошла, не дожидаясь ответа. Кирилл Олегович разговаривал по телефону. Он окинул меня хмурым взглядом и развернулся на своем кресле ко мне спиной, демонстрируя, что я для него пустое место. Но Воронов ошибся, полагая, что я так просто сдамся. Пройдя к его столу, я села в кресло и стала ждать, когда он окончит разговор.

— Подожди минуту, Николай, — проговорил он в трубку и повернулся ко мне. — Чего тебе, Алиса? Я занят.

— Ничего. Я подожду, — улыбкой гадюки улыбнулась ему и демонстративно закинула ногу на ногу.

— Извини, Николай. У меня возникло неотложное дело. Перезвоню позже, — не сводя с меня недовольного взгляда, сказал собеседнику Кирилл Олегович и разъединился. — Ну?.. Слушаю!

— Это я вас слушаю, Кирилл Олегович!

— Меня? Но ведь это ты ворвалась в мой кабинет, прервала важный разговор…

— Давайте прекратим этот спектакль! Вы вчера приехали в клинику к моей маме, опоили коньяком и, пользуясь ее состоянием, заставили подписать документы на передачу ее доли в бюро, ведь так?

— Алиса, твоя мама совершила серьезный проступок. Это был единственный способ спасти честь бюро, — спокойно ответил Воронов, словно говорил не о моей матери, своей подруге, а о чем-то совершенно незначительном.

— Спасти честь бюро? А как же годы вашей дружбы? Мама не меньше вас сделала для бюро, а теперь вы ее вышвыриваете на улицу, как дворового пса?! — я сорвалась на крик, плюя на то, что нас могли услышать.

— Эля во всем виновата сама! Какой адвокат не подумает о брачном контракте? Какой адвокат станет напиваться на рабочем месте? Да, Алиса, она пила и здесь, только ты этого не видела, потому что обижалась на мать. Может быть, если бы ты раньше заметила, как часто она прикладывалась к бутылке, не допустила бы такого плачевного исхода.

Он попытался заставить меня чувствовать вину, решил пробить мою оборону, чтобы лишить уверенности и нанести новый удар. Отличная тактика адвоката Воронова, о которой мне рассказывал его сын. Я была к этому готова.

— Мы говорим не о наших с мамой отношениях, а о вашем предательстве. Но вы не учли, что сделку можно аннулировать, — я достала из кармана жакета свой козырь — справку из клиники о том, что Елисеева Элеонора Викторовна проходит лечение и временно не может нести юридическую ответственность.

— Алиса, по-твоему, я такой дурак? — усмехнулся Кирилл Олегович и вынул из стола какие-то документы. — Прочти.

Это был договор о продаже акций бюро, но только датированный двумя месяцами ранее, на нем стояли все необходимые подписи: мамы, Кирилла Олеговича и нотариуса, того самого, что я видела в зале совещаний с Вороновым. А сумма, за которую продали акции, была куда ниже их рыночной стоимости.

— Вы подсунули договор, подписанный задним числом, — я бросила бумаги на стол. — Можно получить выписку со счета и проверить поступление оплаты. Тут указано, что договор не действителен, если оплата не произведена в течение четырнадцати дней с момента его подписания.

— О, дорогая, конечно сними выписку со счета. Убедись, что деньги я перевел в срок, — расплылся в улыбке Воронов.

— Что?..

— Эта сумма была переведена с моего счета на счет твоей матери. Все эти реквизиты прописаны в договоре. Назначение платежа указывать было не обязательно.

— Мы вернем вам эти деньги! — процедила я, чувствуя свое близкое поражение, пытаясь еще как-то удержаться на плаву.

— Сомневаюсь. Эля их давно потратила.

— Не понимаю…

— Спроси у нее сама, — усмехнулся мерзавец. — А если ты, Алиса, попробуешь возникнуть, что эта сделка — подлог, то у тебя будут большие проблемы. Доказать ничего не сможешь. Юридически я все просчитал, к тому же есть нотариальное подтверждение. Будет твое слово против моего и слова уважаемого московского нотариуса. Кому поверят? Деточка, у меня связи, а у тебя только мать-алкоголичка.

— Как вы могли, Кирилл Олегович? После стольких лет дружбы?..

Силы что-то доказывать кончились. Я поняла, что проиграла. Но меня волновали совсем не эти акции, не деньги, которые с них получали. Больше всего боялась за маму. Как этот удар скажется на ее лечении, и что будет потом, когда она выйдет из клиники? Мама потеряла все — семью, профессию, любимую работу…

— Я просто думаю о сыне! — пафосно заявил Воронов-старший.

— О сыне?!

— Через какое-то время я передам ему бюро и не хочу, чтобы к этому моменту бизнес разорился. Будь вы все еще вместе, я бы устроил так, чтобы Эля оформила на тебя дарственную. Я ей, кстати, предлагал, но твоя мать отказалась, только после этого стал настаивать на продаже, — Воронов встал из-за стола, прошел к небольшому шкафчику, где был спрятан его мини-бар и достал бутылку «Курвуазье». — Коньячку?