Квартира №16 - [135]

— Никому не выдавай. Ни охране, ни этой мерзкой секретарше, ни Викингу.

* * *

Так началась совсем другая история. История Милы и Кости длиной в целую максиработу «Капкан для Викинга».

Глава 35. Враги и друзья

Настоящая дружба проверяется не временем, а поступками. Можно знать человека каких-то пару месяцев, но приходить на помощь и быть рядом в трудную минуту. Так поступила Ольга, когда отправляла мою маму в клинику, ездила со мной оформлять документы и договаривалась с врачами об особом отношении. В отличие от нее, практически чужого человека, старый друг нашей семьи Кирилл Олегович ни разу не поинтересовался маминым самочувствием. Все, что его волновало — это престиж адвокатского бюро и новые высокопоставленные клиенты. Я спокойно восприняла, что он временно отстранил маму от работы, хотя знал, как важна для адвокатессы Елисеевой ее практика. Но, оказалось, Воронову-старшему этого было мало. За спиной женщины, которая считала его близким другом, он умело плел паутину, в которую она угодила.

Когда Иван Васильевич сказал, что маму опоил Кирилл Олегович, я не поверила. Подумала, что кто-то представился его именем, чтобы с ней встретиться, но врач уверил, что в клинике строгий паспортный контроль. Тогда я попросила о встрече с мамой, хотела из ее уст услышать, что это был Воронов.

Мне пришлось дожидаться, когда она проснется. Я сидела в небольшой светло-бежевой палате и смотрела, как мама спит. Ее лицо было расслаблено, веки слегка подергивались. Она казалась на десять лет моложе без косметики, сурового взгляда и неизменно хмурых, сведенных над переносицей бровей. Я вдруг представила, что между нами нет распрей и ссор, что она не разлучала меня с любимым, не шла по головам к своей цели, а была нежной и ласковой. Как и любой девушке, мне была нужна мама.

Она проснулась ближе к вечеру. Все это время я была с ней. Мне даже не позвонили с работы, хотя когда уходила, никого не известила, куда собираюсь и надолго ли. Скорее всего, меня уже списали со счетов, как и старшую Елисееву, но это волновало в последнюю очередь.

— Мам, что случилось? — спросила я, когда она заметила меня у своей кровати.

— Я спала… — растерянно проговорила мама. — Спала. Устала, наверное…

— Ты пила. Иван Васильевич сказал, что к тебе приходил Воронов, — напомнила я.

— Да… Кирилл… Мы гуляли. Он принес бутылку «Курвуазье». Я не удержалась.

— Мам, но ты здесь как раз поэтому! Чтобы перестать пить! — простонала я.

— Я не хотела… Но Кирилл настоял в качестве примирения. Я не говорила тебе, мы крупно повздорили недавно.

— О чем вы говорили с Вороновым? Он же не просто так приехал к тебе с коньяком?

— На что ты намекаешь?

— Говорю, что думаю. Кирилл Олегович что-то от тебя хотел, иначе бы не стал заявляться в клинику с алкоголем. Так не мирятся после ссоры.

— Да… — мама нахмурилась, словно что-то с трудом припоминала. — Он просил меня подписать что-то. Какие-то документы по старому делу. Мне было так весело сначала, а потом я захотела спать.

— Мама, ты прочитала, что подписывала? — строго вопросила я.

— Он спросил, доверяю ли я ему, — растеряно проговорила мама и закрыла лицо руками. — Боже мой! Алиса, что я наделала? Что наделала?

— О чем ты?

— Я знаю, что подписала, — она подняла на меня заплаканные глаза. — Кирилл хотел выкупить мою долю в бюро. Он боялся, что наш с твоим папой развод повлияет на престиж бюро. Мы крупно повздорили тогда. Я отказалась от сделки.

— Думаешь, он подсунул тебе документы на продажу акций?

— Подлец! Сказал, что пришел мириться. Воспользовался моим состоянием…

— Мама, мы попробуем аннулировать сделку. Ты сейчас на лечении, врачи подтвердят твое состояние! Я возьму справку у Ивана Васильевича.

— Конечно, милая! Нельзя это все так оставить. К тому же, я не получила от Кирилла никаких денег! А дарственная должна быть заверена нотариусом.

Тут в памяти всплыла картинка прошлого вечера. Я не стала говорить маме, что Воронов, скорее всего, уже заручился нотариальной поддержкой, и пообещала во всем разобраться. Вот так второй близкий человек всадил моей матери нож в спину. Весь вечер она была безутешна, помог только укол успокоительного.

Когда мама уснула, было уже поздно ехать в бюро, но я не желала откладывать разговор с Кириллом Олеговичем и направилась к нему домой. Всю дорогу я подбирала слова, чтобы высказать все, что думаю, вот только Воронова не застала. Елизавета Алексеевна, помощница по дому, сказала, что он ушел в ресторан с друзьями отмечать какую-то удачную сделку, и я догадалась, какую именно.

За всю ночь я практически не сомкнула глаз, уснув только под утро. Тем не менее, проснуться получилось на удивление легко. Злость на Воронова-старшего придавала сил и бодрости. Я знала, что мне предстоит вступить в схватку с акулой, и ее исход зависел от моей уверенности.

Воронов задерживался. Я нетерпеливо мерила шагами свой кабинет. Лидочка должна была сообщить, когда шеф приедет на работу. На часах был полдень, когда я не выдержала и спросила у секретарши про Кирилла Олеговича.

— Да, он у себя. Час назад приехал, — равнодушно ответила силиконовая дура.