Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок - [127]

Основания для оптимизма были. Все больше компаний начало пользоваться моделями, которые отражали дикие «толстохвостые» скачки, описанные Мандельбротом несколько десятков лет назад. J. P. Morgan, создатель основанной на колоколообразной кривой модели риска VAR, продвигал новую модель размещения активов, отображающую толстые хвосты распределения. Чикагская инвестиционно-исследовательская группа Morningstar предлагала для владельцев портфеля пенсионного плана прогноз, основанный на допущениях «толстых хвостов». Команда квантов в MSCI BARRA, бывшей компании Питера Мюллера, разработала передовую стратегию управления рисками, которая учитывала потенциальных «черных лебедей».

Все это время рынки вели себя странно. В 2009 году остались в прошлом захватывающие скачки на тысячу пунктов, но акции продолжали тонуть в болоте, несмотря на гонку начала года; рынок жилья выглядел так, будто он продолжит падение до начала следующего десятилетия. Банки резко сократили леверидж и пообещали новому инвестору — правительству США, — что они будут паиньками. Но были признаки приближения новых бедствий.

В начале весны 2009 года несколько банков сообщили о показателях прибыли выше запланированных, отчасти благодаря удачному управлению рисками. Пошли слухи о возвращении больших бонусов на Уолл-стрит. «Они снова начали грешить»,[177] — сказал New York Times уважаемый банковский аналитик Брэд Хайнц.

Алгоритмические фонды тоже страдали от новой волны волатильности. В апреле индексы, отражающие стратегии квантов, пережили «одни из лучших и худших дней за всю историю… если сравнивать с другими 15 тысячами дней», — говорилось в отчете исследователя из Barclays Мэтью Ротмана (раньше работавшего в Lehman Brothers).

Многие виновники коллапса постепенно исчезали. Не было больше CDO. Отмирала торговля кредитно-дефолтными свопами. Но были и другие потенциально опасные выдумки квантов, выкованные в темных кузницах Уолл-стрит.

Возникали опасения относительно инвестиционных механизмов, известных как биржевые индексные фонды (exchange-traded fund, ETF). Было похоже, что инвесторы вкладывают в такие фонды, использующие огромный леверидж, отслеживающие компании разных отраслей — от нефтяной промышленности до золотодобывающих компаний, — чтобы накапливать акции. За один только март 2009 года 3,4 миллиарда долларов попали в биржевые индексные фонды с высоким левериджем.

Отделы алгоритмического трейдинга в банках и хедж-фондах начали отслеживать их поведение, используя специальные электронные таблицы, пытаясь предсказать, когда фонды начнут покупать или продавать. Если бы они смогли предсказать будущее — знали Истину, — то предвосхитили бы этот ход и действовали первыми.

Были опасения, что, если все эти фонды одновременно начнут вливать деньги в рынок — или, наоборот, выкачивать, поскольку было много ETF, играющих на понижение акций, — образуется масштабный дестабилизирующий каскад. В отчете об инвестиционных продуктах Миндер Ченг и Анант Мадаван, ведущие исследователи Barclays Global Investors, написали, что механизмы могли привести к непредусмотренным результатам и потенциально опасны для рынка. «Здесь можно провести близкую аналогию с ролью, которую в кризисе 1987 года сыграло страхование портфеля», — предупреждали они.

Отдельное опасение вызывал рост объемов торговли компьютеризированных высокочастотных фондов вроде Renaissance и PDT. Использовались более быстрые микросхемы, соединения, алгоритмы — гонка на скорость была в самом разгаре. Фонды торговали за микросекунды — миллионные доли секунды. В городе Мава, приблизительно в 60 километрах от манхэттенского Даунтауна, Нью-Йоркская фондовая биржа строила гигантский центр обработки и хранения данных длиной в три футбольных поля — больше авианосца времен Второй мировой. Предполагалось, что он будет заниматься исключительно компьютеризированными торгами. «Когда люди говорят о Нью-Йоркской фондовой бирже, то имеют в виду именно это, — сказал Wall Street Journal второй менеджер отдела управленческих информационных систем NYSE Стэнли Янг. — Это наше будущее».

Государственные регулирующие органы высказывали опасения. Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям была озабочена увеличением числа компаний, занимавшихся высокочастотным трейдингом, получив открытый доступ к торгам от брокеров. Высокочастотные трейдеры были полезны рынку, поскольку облегчали процесс покупки и продажи акций: всегда находился высокочастотный игрок, готовый принять другую сторону сделки. Опасения были связаны с тем, что фонд-мошенник с плохим качеством управления рисками мог запустить процесс сброса акций и дестабилизировать рынок.

«Мы считаем это опасным, — сказал управляющий одной компании, предоставлявшей сервис для высокочастотного трейдинга. — Я боюсь, что новый крах LTCM может случиться меньше чем за пять минут». Мир высокочастотного трейдинга попал в объективы средств массовой информации в июле 2009 года, когда Сергей Алейников, только что уволившийся из Goldman Sachs, где писал код, приземлился в аэропорту Ньюарк Либерти, прилетев из Чикаго. Там его ждали агенты ФБР. Алейников был арестован и обвинен в хищении кода тайной группы высокочастотного трейдинга Goldman. Он оспаривал обвинение в суде.