Квантовый возраст - [70]
Через шесть дней Капица пишет письмо Межлауку с благодарностью — Фока освободили. Правда, перед тем как освободить, его привезли из ленинградской тюрьмы в Москву для недолгой беседы с Ежовым. Мотив беседы, которая состоялась в кабинете Ежова, содержал в себе весь набор изречений об огромном количестве врагов народа и бдительности, которую мы все должны проявлять. Беседа была закончена замечанием, сделанным как бы невзначай, о том, что при таком огромном количестве работы неизбежны ошибки и что они умеют их обнаруживать и исправлять, чему пример — случай его, Владимира Александровича Фока.
С Ландау дело оказалось сложнее. Ответа от Сталина Капица не получил. Все другие его попытки тоже оказались безуспешными. Спустя годы стало известно, что Сталину писал и Нильс Бор:
«…В течение многих лет я имел удовольствие переписываться с профессором Ландау о научных проблемах, которые глубоко интересовали нас обоих. Однако, к своему большому сожалению, на мои последние письма я не получил ответа, и, насколько мне известно, ни один из многих других иностранных физиков, которые с огромнейшим интересом следят за его работой, не получили от него известий. Я пытался связаться с профессором Ландау через Советскую Академию наук, членом которой я имею честь быть, но ответ президента академии, который я получил, не содержит никаких сведений о судьбе Ландау и о том, где он находится.
Я этим глубоко озабочен, особенно потому, что недавно до меня дошли слухи об аресте профессора Ландау. Я все еще надеюсь, что эти слухи лишены оснований; но если же профессор Ландау действительно арестован, я убежден, что имеет место большое недоразумение; ибо я не могу себе представить, что профессор Ландау, который всегда целиком посвящал себя научным исследованиям и которого я высоко ценю, мог сделать что-то, что могло бы оправдать арест.
Ввиду того что этот вопрос имеет большое значение как для науки в Советском Союзе, так и для международного научного сотрудничества, обращаюсь я к Вам с настоятельной просьбой разобраться в судьбе профессора Ландау с тем, чтобы, если действительно имеет место недоразумение, такой необычайно выдающийся и успешный ученый опять получил возможность участвовать в важной исследовательской работе, столь необходимой для прогресса человечества» [46, с. 7].
Прошел год, как Ландау сидел в тюрьме. В конце 50-х годов он писал о том времени: «…было очевидно, что я мог протянуть еще не больше полугода: я просто умирал. Капица пришел в Кремль и сказал, что, если меня не освободят, ему придется уйти из института. И меня освободили» [Там же].
Капица действительно был в Кремле — он был приглашен туда к Берии. В результате этого визита Петр Леонидович написал заявление на имя Берии в принятом в этих учреждениях стиле о том, что просит отпустить арестованного Ландау под его личное поручительство и ручается, что Ландау не будет вести контрреволюционной деятельности против Советской власти внутри института, а также за его пределами. Этому визиту предшествовало письмо Капицы Молотову. Заявление было написано 26 апреля 1939 г., письмо — 6 апреля. Оно кончалось четко сформулированными пунктами:
«…1. Ландау год, как сидит, а следствие еще не закончено, срок для следствия ненормально длинный.
2. Мне, как директору учреждения, где он работает, ничего не известно, в чем его обвиняют.
3. Главное, вот уже год по неизвестной причине наука, как советская, так и вся мировая, лишена головы Ландау.
4. Ландау дохлого здоровья и, если его зря заморят, то это будет очень стыдно для нас, советских людей.
Поэтому обращаюсь к Вам с просьбами:
1. Нельзя ли обратить особое внимание НКВД на ускорение дела Ландау?
2. Если это нельзя, то, может быть, можно использовать голову Ландау для научной работы, пока он сидит в Бутырках. Говорят, с инженерами так поступают.
П. Л. Капица».
Ландау освободили. А Юрий Борисович Румер был в это время среди тех самых «инженеров» — одним из этих «инженеров», чьи головы использовали для научной работы.
«Заявление» профессора Румера Ю. Б. в Президиум Верховного Совета СССР от 12 февраля 1954 г.:
«Я был арестован в апреле 1938 г. и в мае 1940 г. заочно осужден Военной коллегией Верховного суда к десяти годам лишения свободы. Все годы лишения свободы я проработал в качестве специалиста 4-го Спецотдела НКВД на ряде авиационных заводов, возглавляя бригаду вибропрочности. Условия, в которых я находился, позволили мне успешно продолжать мою научно-исследовательскую работу. По истечении десяти лет я был направлен в 1948 г. на поселение в город Енисейск, где получил место профессора Учительского института. По ходатайству покойного академика С. И. Вавилова я был переведен на жительство в город Новосибирск, где работаю сейчас в филиале Академии наук. За время с 1948 г. опубликовал 23 научные работы по физике. В декабре 1952 г. я был вызван в Москву на дискуссию, организованную Академией наук по моим научным работам, в результате которой мне было рекомендовано продолжать мои исследования в области теории элементарных частиц. В сентябре 1953 г. Министерство культуры восстановило меня в правах и званиях профессора и доктора с непрерывным стажем с 1935 г.
