Квантовая теория недопоцелуев - [60]

– Я дома. Так ругается право на свободу вероисповедания. С чего ты вообще взял, что этот план сработает?

– Это был не план. Я смотрел на нее с Лео, чтоб его, Макгиллом и немного сошел с ума. Что мне делать?

– Ничего. Ты сделал достаточно. Я буду у вас утром. Позвоню Эви, когда мы договорим.

– Твои родители не будут против?

– По их мнению, моя миссия в Ньютоне – обращать в истинную веру не спасенных от мук вечных, и пока что их не устраивают мои результаты. Если я скажу, что с Эви что-то получается, меня отпустят. Они считают, она слишком милая девочка, чтобы попасть в ад.

ЭВИ

Когда Бекс проходит пост охраны, я бросаюсь к ней, чуть не сбивая с ног. Она похлопывает меня по спине и спрашивает:

– Он здесь?

– Нет. Я убедила его дать мне встретить тебя самой.

Это было просто. Когда он предположил, что мне не стоит ехать в аэропорт одной, я просто посмотрела на него, и он забормотал: «Ну… это не из-за твоих, ну, знаешь, Эви-особенностей, просто ты вся в слезах и… как девчонка». А потом захлопнул рот, как разумный мальчик.

Вчера был странный день. После видео Мило я была в полном раздрае, что никак не способствовало укреплению маминой веры в мою стабильность накануне «Фронтира». Телефонный разговор с Бекс помог, хоть мы и не могли нормально общаться, потому что она была с родными, а существование Мило и мои метания по поводу Лео и Калеба было не так просто объяснить. В самом разгаре моего рассказа о поездке-на-автобусе-с-постоянными-касаниями Бекс сказала:

– Минуточку. Что ты подарила Калебу на Рождество?

Я объяснила. Потом она спросила, что я подарила Лео.

И после этого полминуты молчала в трубку.

– Что? – спросила я. – Я ведь даже не знаю, любит ли Лео «Автостопом по галактике».

– А: он мальчик и учится в научной академии. Конечно, он любит эту книгу. Б: дело настолько не в этом, что аж в отрицательной степени, – ответила она.

Через пару секунд я уточнила:

– Это все еще Бекс, да?

– Я пытаюсь говорить таким языком, чтобы ты поняла. Сколько времени ты искала подарок Калебу?

– Не знаю. Много. Я искала время от времени в течение трех лет. – И это я еще не сказала о сотнях часов проверки экзаменов, за счет которых я оплатила этот подарок.

– А для Лео?

– Двадцать минут? Я покупала онлайн.

Еще одна пауза, а потом Бекс сказала:

– Смущена.

– Ты не видишь мое лицо, – возразила я.

– Мне и не нужно. Твое домашнее задание на сегодня – подумать об этом. Я проверю его завтра, когда приеду.

И я подумала об этом. Я думала об этом, пока ела коричные рулеты с папой и пыталась убедить его помешать маме. Ему было явно неудобно, и он спросил, точно ли у меня все в порядке, а то я слегка на эмоциях. Я сказала, что на эмоциях, потому что мальчики сбивают с толку, но лекарства против тревожности этого не изменят. И он не захотел больше говорить.

Я думала об этом, пока играла в «Риск» с Калебом и его братьями. Я настолько погрузилась в мысли, что Нолан хитростью заставил меня напасть на Африку, хотя я не была готова, и я выбыла из игры – мне оставалось только наблюдать за Калебом. Я думала об этом, пока говорила по телефону с Лео, слушала про его Рождество, рассказывала про мое и жалела, что не смотрю до сих пор, как Калеб кидает кубики, – и в постели, переписываясь с Мило, пока не заснула с телефоном в руке.

И после всех этих размышлений я поняла одно: я влюбляюсь в двух человек, и ни один из них – не мой парень. Я точно не знаю, как это случилось. Наверное, давно надо было догадаться, что я чувствую к Калебу, но я не разобралась. До этой поездки в автобусе.

И пусть я переписываюсь с Мило всего несколько недель, почему-то он стал одним из самых важных людей в моей жизни. И именно он смонтировал это видео. Тот, кто это сделал, понимает меня настолько, что я даже в слова это облечь не могу.

И я не представляю, как отказаться от любого из них.

* * *

Когда мы с Бекс садимся в машину, она просит отвезти ее обедать в тихое место.

– Сейчас нам точно не нужно, чтобы Калеб маячил рядом, пока мы решаем вопрос.

Я знаю идеальное место – ресторан с маленькими столиками, ламповым светом и розовыми стенами. На прилавке с выпечкой в два раза больше пунктов, чем в меню. Бекс улыбается при виде его.

– Закажи салат, – говорю я, – потому что на десерт мы возьмем гигантский эклер.

Мы делаем заказ и беседуем о празднике с нашими семьями.

– Я скучала, – говорю я. – Ты рассказала родителям про Колумбийский?

Она мотает головой.

– Струсила. Ну а ты? Сделала домашку?

Я киваю.

– Мне нужно расстаться с Лео. Навсегда. Но сделать это надо лично, да?

– Это точно.

– До сих пор с ним переписываться – это странно. Похоже на свет, летящий от умирающей звезды. Все кончено, но он об этом еще не знает. Хотя, кажется, подозревает.

– Ну, тогда с самым сложным разобрались, – говорит Бекс.

– Это было не самое сложное.

Я рассказываю Бекс про видео Мило. Какое оно было странное, чудесное, полное всех этих слов и картинок, которые затронули что-то в моей душе. И романтичное – настолько, что я не уверена, что мой солнечный, прагматичный Калеб на такое способен. Я трепещу от одной мысли об этом.

Я достаю телефон и показываю видео Бекс. Когда оно заканчивается, она вздыхает.