Кувшин золота - [5]

— Никоим образом, — ответствовал Философ.

— Ну, и ладно; в общем, доска пропала, и моя жена говорит, что ее взяли или эльфы, или Бесси Хэнниган — вы знаете Бесси Хэнниган? У нее усы, как у козы, и хромая нога…

— Никоим образом, — ответствовал Философ.

— Все равно, — сказал Михаул МакМурраху. — Она доски не брала, потому что моя жена поймала ее вчера и два часа заговаривала ей зубы, а я тем временем обшарил все углы в ее доме — доски там не было.

— И не могло быть, — сказал Философ.

— Может быть, тогда ваша честь расскажет, где она?

— Может быть, — ответил Философ. — Ты слушаешь?

— Слушаю, — сказал Михаул МакМурраху.

Философ придвинул стул поближе к гостю, так что они соприкоснулись коленками. Он оперся ладонями на колени Михаула МакМурраху:

— Стирка и мытье — обычай экстраординарный, — сказал он. — Нас обмывают по приходе в этот мир и по уходе из него, и от первого мытья нам нет никакого удовольствия, а от последнего — никакой пользы.

— Ваша правда, сэр, — сказал Михаул МакМурраху.

— Многие люди считают, что обмываниям помимо этих мы обязаны одной лишь привычке. Тогда как привычка есть постоянство действия, это самая отвратительная вещь, и от нее очень трудно избавиться. Поговорка скажется там, где писание смолчит, и безумства наших праотцов нам важнее, чем процветание нашего потомства.

— Против этого я ни слова не скажу, сэр, — промолвил Михаул МакМурраху.

— Кошки — философический и вдумчивый народ, но они не признают полезности ни в воде, ни в мыле, однако же считаются чистоплотными. Из каждого правила есть исключения, и я знавал некогда кота, обожавшего воду и купавшегося каждый день: он был невероятной скотиной и в конце концов сдох от вертячки. Дети почти так же мудры, как кошки. Истинно, что они используют воду множеством способов, например, для уничтожения скатерти или фартука, а также я наблюдал, как они смазывают лестницу мылом, выказывая при этом глубокое знание свойств этого вещества.

— И вправду, почему бы и нет? — сказал Михаул МакМурраху. — У вас не найдется спички, сэр?

— Никоим образом, — сказал Философ. — Опять же, воробьи — весьма бойкий и рассудительный народ. Они используют воду для утоления жажды, но когда они грязны, то принимают пылевые ванны и немедленно очищаются. Безусловно, птиц можно часто увидеть в воде, но там они ловят рыбу, а не моются. Я часто думал, что рыбы — грязный, скользкий и неумный народ: это потому, что они столько времени проводят в воде, и неоднократно было замечено, что, будучи извлеченными из этой стихии, они тотчас задыхаются от невероятной радости, избавившись от своего длительного мытья.

— Это я видел сам, — сказал Михаул. — А вы, сэр, слыхали о рыбе, которую Подин МакЛохлин поймал в шляпу полицейского?

— Никоим образом, — сказал Философ. — Первый умывшийся, вероятно, был человеком, искавшим дешевой популярности. Любой глупец может вымыться, но каждый мудрец знает, что это — ненужная работа, потому что природа очень скоро вернет его к естественной и здоровой грязи. Поэтому следует искать не способа очиститься, а способа стяжать более редкую и отличную грязь, и тогда, возможно, собранные слои материи смогут, путем обычного геологического спрессовывания, соединиться с человеческим покровом и сделать одежду ненужной…

— Я про стиральную доску, — сказал Михаул. — Я как раз собирался сказать…

— Не имеет значения, — ответил Философ. — В некоторых случаях я признаю необходимость воды. В качестве того, по чему плывут корабли, она практически незаменима (как ты понимаешь, не то, чтобы я вполне одобрял корабли, от них происходят и длятся в веках международное любопытство и малые паразиты разных широт). Как элемент, которым гасится огонь, которым заваривается чай, или по которому можно скользить зимой, она полезна, но в жестяном корыте она приобретает отталкивающий и недостойный характер. Теперь по поводу твоей стиральной доски…

— Желаю вам удачи, ваша честь, — сказал Михаул.

— Твоя жена говорит, что она либо у эльфов, либо у женщины с козьей ногой.

— Усами, — поправил Михаул.

— Они хромые? — спросил Философ с усмешкой.

— Будь по-вашему, сэр; я уже и сам не уверен, при чем там она.

— Ты говоришь, что эта нездоровая женщина не брала стиральную доску твоей жены.

Следовательно, остается предположить, что ее забрали эльфы.

— Похоже на то, — сказал Михаул.

— По соседству с нами живут шесть кланов эльфов; но метод исключения, приспособивший мир к земному шару, муравья к его окружению и человека к господству над позвоночными, не подведет и на этот раз.

— Видели ли вы, как в этом году расплодились осы? — спросил Михаул. — Честное слово, просто сесть невозможно, как тут же все штаны…

— Никоим образом, — сказал Философ. — Выставил ли ты в прошлую среду на крыльцо блюдце с молоком?

— Выставил.

— Снимаешь ли ты шляпу, когда встречаешь пыльный смерчик?

— Не забываю, — ответил Михаул.

— Не срубил ли ты в последнее время тернового куста?

— Скорее я выколол бы себе глаз, — ответил Михаул, — и ходил бы одноглазый, как осел Лоркана О'Нуалайна: честное слово. А вы не видели его осла, сэр? Он…

— Никоим образом, — сказал Философ. — Не убивал ли ты малиновки?