Курсантки - [44]

— Ты по — книжному думаешь об этих людях. Только в детективах всё сложно, многоходово и напыщенно. В жизни, как видишь до гениального просто. Минимум информации обо мне и план готов. Причём прост до детективного неприличия. Я добровольно сажусь на катер. Притаскиваю ещё и тебя. По собственному желанию ем и пью. Сам нанимаю людей. Правда, не уверен теперь, что это те самые. Но ведь я-то об этом не ведаю. И всё буднично. Нет многоступенчатых ходов, умопомрачительных закруток. Всё гениальное просто. Без тени подозрений. Возьми хотя бы этот остров с хижиной. Никаких особых вложений. Ни денежных, ни умственных. Нагота среди цветов, озёр и водопадов, разве это не здорово. Неповторимо и незабываемо. Барыши из ничего текут. Как ты думаешь, с чего я так быстро раскрутился… Отец, конечно, на первых парах помог. Только моя голова напичкана идеями. Простыми и плодоносящими. И ты не совсем права думая, что я тупой и поэтому держу твоего брата. Он лучший был на курсе финансист и я отхватил его себе, чтоб развязать свои руки для другого. Но я отвлёкся… Мы говорили о похищении. Вот и в их расчётах, как и во всём стоящим, всё было просто и непременно получилось бы, не будь осечки с тобой. Злой умысел моего противника до гениального прост. Он такой же как я, только в тёмном цвете. Его голова и энергия направлена на другое. План хорош и срыв у него произошёл по твоей вине. Они и предположить не могли, что хрупкая девушка может так бить ногами и кидать мужиков на лопатки. Так просто и с толком проворачивать дела и делать деньги могут только наши. Естественно хвост тянется от головы, а голову надо искать у нас дома. Вот дома и будем искать. А сейчас не опасно. Чтоб снова так просто и без напряга всё организовать нужно время. Случай опять простой словить надо. Так что они почистят пёрышки, поймают ситуацию и повторят.

— Глеб…

— Хватит об этом, мы отдыхаем. Чтоб ты не волновалась: на причале нас будет ждать охрана и машина. Туда мы доплывём сами.

Я посмотрела на фартук прикрывающий его самое больное место и рассмеялась вспомнив, как била ногой и коленом ему в пах, а он, морщась от боли, ругался: "Что ж ты бьёшь, кукла по яйцам-то…" и на моё: "А мне без разницы". Бубнил: "Как сказать". Вот интересно: он решил уже для себя всё тогда или пантился и всё пришло позже…

— Ты чего? — захлопал глазами Глеб.

Пришлось выкладывать:

— Ничего… Не обращай внимания. Просто смешное вспомнила. Помнишь, как на даче я била тебя в пах…

— А я предупреждал, чтоб не усердствовала, пригодиться. — Рассмеялся и он. — Ириш, я смею думать…, я боюсь ошибиться… Ты согласна сделать меня счастливым?

— Глеб, я в растерянности…

— Почему?

— Откровенно?

— Хотелось бы.

— Обидишься же.

— Проглочу. Так что тебя смущает?

— Ты не предназначен для роли мужа. Возле тебя много искушений, смазливых куколок, а я по-другому живу. У меня родители всю жизнь друг друга любят, заботятся и берегут. Вот и я своей жизни по-другому не представляю.

— Жизнь похожа на поезд, следующий из пункта Начало в пункт Конец. Дорога длинная, выехал я не с утра и приеду не к вечеру. Соседи в купе меняются, как и пейзажи за окном. А я просто ехал не торопясь скорее добраться до пункта назначения…

— Глеб, я не об этом.

— Ты имеешь ввиду деньги и баб… Но малыш, ты ошибаешься и искушение подстерегает любого, не обязательно парня с деньгами. Согласен, что нас чаще. Бабы любят деньги. Но у меня варит котелок. К тому же каждый делает выбор: бороться самим с собой и выиграть или топать на чьём-то поводку и проиграть. Поверь, моя персона из тех кто борется. Я способен ставить самому себе пороги за которыми табу.

Надо же! "Его персона из тех кто борется…", а моя вот в растерянности. Да женщины так устроены, что подходят к избраннику с собственной меркой. Опять же оцениваем ситуацию исходя из личной установки. Что если это в корне не верно. Что же делать? Как решить? Ведь замуж хочется так, чтоб непременно один раз и на всю жизнь. Да, он не врал. По — видимому, выставив такой порог он был здесь со мной лишь Адамом, не претендуя на роль мужчины. Да или нет?! Нет или да?! Я сорвалась с места от прикрывающего меня стола и сиганула к нему на шею. Как человек подсажен на чувства. Он просто раб их. Теперь мне нравилось ходить нагой. Нравилось, как он касается меня, притягивает, шаловливо нежничая губами, целует. Теперь мне не перебивали вкус любви неловкость и страх. Рядом был не посторонний мужчина, а человек, который будет моим мужем, которому навечно буду принадлежать я. Мы отправились к морю, Глеб, в голубой милой бухточке поставил закидушки, надеясь поймать к ужину рыбу. Казалось её можно схватить руками. Вот она плавает, только протяни руку. Я вижу пучеглазые головы и шевелящиеся хвосты. Одна даже пытается попробовать мой палец. Но поймается ли она на рыболовные снасти вот вопрос. Мне лично верилось в такой вариант с трудом. Но кто его знает. Я ж вот заглотнула наживку и потеряла голову… Господи, какой бред я несу. Потом купались. Я о чём-то болтала, уткнувшись в его мокрое плечо. Бродили по острову. Перемещаясь по нему, я заметила, как чередуются пейзажи. Кокосовые пальмы с одного бока с лёгкостью сменяются джунглями в глубине острова. Мы словно попали в сказочный лес с диковинными деревьями, покрытыми разноцветными мхами. Кажется, вот-вот за поворотом, на скале повиснет замок колдуньи. Маленький клочок суши, а сколько в нём намешано. Глеб всё-таки молодец! Вернувшись, разбирались с уловом. Надо же, я оказалась не права и рыбка влетела в сети. Как и среди людей дурных навалом и в природе. Я отворачивалась и не смотрела, как он вспарывает им животы и чистит ещё трепыхающиеся тушки. Для меня это трагедия. Ведь эти красавцы только что мотали хвостами. Когда кончился подготовительный период, я вернулась к плите. Мы варили уху, мелкую рыбёшку жарили, покрупнее запекли в фольге. А ещё выпотрошенную и посолённую рыбину Глеб растягивал на рогатке и крутил над огнём. Объесться можно, до чего аппетитно и здорово! Пили безумно вкусное вино. За сказку, за нас… Я наелась рыбы до отвала. Во всяком виде. Перемазав всё: лицо, руки и живот с ляжками. Перед сном отправились мыться. Перед маленьким водопадом в правой стороне острова образовалось что-то вроде каменной лохани. Вода нагревшаяся за день превращалась в кипяток, а к вечеру остывая до парного молока, была пригодна для купания. Ванны прекраснее мне принимать не довелось. Я блаженствовала. Глеб выбрался первым и крикнув мне:- Подожди, я принесу полотенце, — он поспешил к кусту, где и было перекинуто оное. Обратно Глеб нёс на руках, мы безумно целовались, но спать отправился каждый на свою половину и под свою простыню. Я долго смотрела в потолок соображая, на что это всё похоже и как не соответствует характеру Глеба. Я, конечно, в этом Раю потеряла разум, но не до такой же степени. Какая — то извилина работает, раз что-то меня постоянно гнетёт. Что не так, что? Не нормален его отказ от меня, ведь я дала ему своё согласие на руку и сердце. Любой бы парень воспользовался моментом. Любой, а он нет. Почему? Уважение, мораль, это не для него. У него страсть и нетерпение на лбу написаны. Так что его держит в таких рамках? А что, если спор всё же был. И с моим братцем. И именно на то, что он завезёт меня на этот остров, но не тронет. Слово, как раз и удерживает его в рамках. Вполне правдоподобно. У мужиков ума с копейку. Могли поспорить на ящик пива в таком азарте. Он завёлся, как бык на корриде. Это понятно. И в этом нет ничего удивительного. Тогда всё игра и я влипла. А может паникую и положение моё не так глухо. Ведь его предложение руки и сердца не вписывается в спор. Это уже чувства. Реальность. А что если и это игра, но тогда бы он воспользовался мной, а парень терпит… Не желая оба того, мы заигрались и влетели в любовь. Но почему он не сказал про спор, ведь я же спрашивала его… И не скажет, струсит, побоится всё разрушить. Как не посмотришь и куда не посмотришь, это женщина рубит концы и намечает дорогу, а мужикам в самый кайф болтаться между двумя семьями, тремя и так далее, не гонят и хорошо. В гимназии у подружки с любимым папочкой такой случай был. Случайно выяснилось, что в соседнем квартале, растёт симпатичная девчушка, сестрёнка моей подружки и обе семьи ни сном, ни духом друг о друге. Мысли душили, рвясь наружу, отнимая радость и не давая заснуть. Что даст моё копание, кроме боли и разочарования ничего. Наверное, лучше иногда оставаться в неведении. Не надо расстраиваться по пустякам, — приказывала я себе. Но сон, не смотря на правильные уговоры, прижал к подушке, только под утро. Глеб, наверное, чувствовал, что я не спала, поэтому не будил до обеда.