Курортное убийство - [30]
– Естественно, господин комиссар. Мы ничего не увидели, все как обычно, никаких изменений по сравнению с тем, что мы видели вчера – как в баре, так и в ресторане. Если даже кто-то и проник в помещение, то никаких видимых следов он там не оставил.
– Отлично, Риваль.
– Но я не вижу в этом никакого смысла. Зачем кому-то понадобилось срывать печать и разбивать окно? Вам не кажется, что это какой-то глупый ход?
– Не имею ни малейшего понятия, Риваль.
– Я буду держать Пеннека в курсе. Как я понимаю, у вас нет никакого желания делать это самому.
– Хорошо. Увидимся после моего визита к нотариусу.
– Интуиция подсказывает мне, что за этим делом прячется какая-то нехорошая история, очень нехорошая.
Риваль произнес это многозначительным тоном, не соответствующим всей тональности разговора. Повисла долгая пауза.
– Что вы хотите этим сказать?
– Не могу ничего сказать. На самом деле я ничего не знаю, только чувствую.
– Ну, тогда пока.
Дюпен отключился.
Нотариус занимала красивый старинный каменный дом – со вкусом реставрированный – в верхнем течении Ле-Моро, где извилистая речка с журчанием текла по грудам темных камней. На первых двух этажах располагались кабинеты, на третьем были жилые апартаменты мадам де Дени. В маленьком, засаженном цветами палисаднике росло с полдюжины пальм, привлекавших внимание туристов; иногда было слышно, как кто-то из местных жителей хвастается, сообщая всем известные факты: «Гольфстрим точно огибает Бретань, и поэтому у нас мягкая зима – температура редко бывает ниже десяти градусов, а для пальм это просто идеально».
Дверь открыла сама мадам де Дени, весьма стильно одетая в дорогое, но скромное бежевое платье и высокие сандалии.
– Добрый день, господин комиссар.
Она улыбнулась комиссару – без излишней приветливости, но дружелюбно.
– Добрый день, мадам мэтр.
– Входите. Мы сейчас поднимемся в мой кабинет.
Она жестом указала Дюпену на лестницу, начинавшуюся непосредственно от входной двери.
– Спасибо.
Дюпен вошел.
– Как ваши дела?
– Благодарю, отлично.
– Это я благодарен вам за то, что вы так скоро откликнулись на мою просьбу и уделили мне время. Вы, должно быть, хорошо знали господина Пеннека.
– О да, не только хорошо, но и очень давно, с детства.
Мадам де Дени села за свой элегантный старинный стол, Дюпен на один из не менее элегантных стульев.
– Господин Пьер-Луи Пеннек звонил мне во вторник и сказал, что хочет обсудить важное личное дело, не имеющее отношения к отелю и очень спешное. Мы договорились встретиться в четверг, в 18 часов. Однако через час он перезвонил и попросил перенести встречу на утро в пятницу. Он также сказал мне, что хотел бы внести изменения в завещание. Думаю, я должна была вам это сказать, прежде чем мы перейдем к содержанию завещания.
Слушая нотариуса, Дюпен вздрогнул и мгновенно насторожился.
– Внести изменения в завещание?
– По телефону он не сказал, о каких изменениях идет речь. Я спросила его о сути изменений, чтобы иметь возможность подготовиться, но он пожелал обсуждать этот вопрос только лично.
– У вас нет никаких догадок на эту тему? Что, по-вашему, он мог там изменить?
– Не имею ни малейшего понятия.
– В его завещании есть что-нибудь особенное? Я имею в виду, что-нибудь удивительное, необычное? Я полагаю, что все должен унаследовать Луак Пеннек.
– Его сын наследует отель, что связано с некоторыми обязательствами по налогам, а также дом, в котором он живет со своей женой. Второй дом из четырех объектов недвижимости Пьер-Луи Пеннек завещал Обществу любителей живописи Понт-Авена. Третий дом получает Фраган Делон, четвертый – Франсина Лажу. Для нее господин Пеннек оставил также письмо, которое в данный момент находится у мадам Лажу. Кроме того, господин Делон унаследовал обе лодки Пеннека.
Дюпен подался вперед, не в силах скрыть свое удивление. Лицо и голос мадам де Дени были абсолютно бесстрастными. Она сухо, по-деловому излагала пункты завещания.
– Что касается упомянутых объектов недвижимости, то речь идет о домах, в которых уже живут мадам Лажу и господин Делон. Наличные деньги и все прочее имущество по условиям завещания переходят к господину Луаку Пеннеку, но речь идет о сравнительно небольшой сумме. Насколько я знаю, это около двухсот тысяч евро. Мало того, их получение связано с определенными условиями. По меньшей мере сто тысяч евро надо потратить на ремонт и модернизацию отеля, и поэтому эти деньги должны остаться на лицевом счете. В наследство включены также земельные участки, которые должны перейти сыну господина Пеннека. Этих участков семь, они разбросаны по всей округе. Все участки крошечные; только два имеют более или менее приличные размеры – приблизительно по тысяче квадратных метров. На каждом из них стоят какие-то подсобные строения. Один участок находится в Порт-Манеш, второй – в Ле-Пульдю. Участки не годятся под застройку и не имеют, собственно говоря, никакой ценности. Конечно, все было бы по-другому, если бы можно было получить разрешение на строительство, но закон о береговой охране запрещает такое строительство. Кстати, большую часть этих участков господин Пеннек сам получил по наследству. Таково, по сути, содержание завещания.
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.
В разгар зимнего сезона известный альпийский курорт внезапно превратился в арену опасных, пугающих событий.Начало положено загадочной смертью датского горнолыжника во время прыжка с трамплина.Несчастный случай? Но почему один из свидетелей упорно твердит, что слышал выстрел? Ведь погибший явно не был застрелен…Городок лихорадочно обсуждает случившееся, а гаупткомиссар уголовной полиции Еннервайн начинает расследование. Его бригаде необходимо разорвать цепь таинственных происшествий, неразрывно связанных с анонимными сообщениями.
Вот она, настоящая Бавария: изумрудные луга, высокие горы, упитанные коровы, преуспевающие молочные хозяйства. Здесь все счастливы и довольны жизнью, и даже полицейского комиссара Клуфтингера больше всего заботят затейливые немецкие блюда, которые отлично готовит его супруга, и игра на барабане в деревенском оркестре. Но однажды прямо к неторопливому семейному ужину комиссара подоспело известие о загадочной гибели работника большого молокозавода. Кто же решился нарушить баварскую идиллию? Комиссар начинает расследование и скоро понимает: стандартные методы здесь не подходят.
Во время идиллического концерта фортепианной музыки на дорогом альпийском курорте из-под потолка зрительного зала падает человек.Он гибнет сам и убивает того, на кого столь неожиданно свалился.Гаупткомиссар уголовной полиции Еннервайн начинает расследование. Его бригаде необходимо выяснить, что же произошло.Нелепое самоубийство?Трагический и смешной несчастный случай?Или двойное убийство?Пресса изощряется в черном юморе, прежде скучавшие местные жители теперь смакуют детали происшествия за кружкой пива.