Курляндский гандикап - [103]

Я вообще считаю, что самые надежные политические союзы базируются на взаимной выгоде. Я поэтому и Персидский поход Петра поддерживал. Классная же идея — восстановить торговый путь из Центральной Азии и Индии в Европу! Это ж какие торговые перспективы! Планировалось, что путь будет проходить по территории Индии, Персии, оттуда в русский форт на реке Куре, а потом через Грузию в Астрахань, откуда товары будут развозиться по территории всей Российской империи.

Хотя, если честно, я не слишком рассчитывал, что в этот раз Петру удастся сделать больше, чем он сделал в памятном мне варианте истории. И оказался прав. От проникновения в центральные районы Закавказья Петру I пришлось отказаться, поскольку летом 1723 года туда вторглись османы, которые опустошили Грузию, Армению и западную часть современного Азербайджана. И я считал, что русский император поступил правильно. Россия была сильна. Очень сильна. Но еще не настолько, чтобы сломать хребет Османской империи.

Слона нужно есть маленькими кусочками. И постепенно можно подточить мощь любой, даже самой сильной державы. Сколько империй рушилось и поднималось из небытия! И мой отец, и я, приложили все усилия, чтобы Курляндия стала благополучной страной. И сейчас наше дело продолжает мой сын. Он тут, кстати, недавно письмо мне прислал с укором, что я давно у него не был. Надо ехать.

Заодно Даниила Бернулли с собой прихвачу. У Академии Тринити будет молодой, но гениальный руководитель.

Глава 16

Вымуштрованный умница-конь передвигался с неторопливой величавостью, повинуясь больше моим указаниям, чем семилетнему наезднику. Мой внук уже довольно уверенно держался в седле, но кто оставит ребенка его возраста без присмотра? Мне (в который раз) предлагали, чтобы наследник учился верховой езде на пони, но я даже не рассматривал этот вариант. Лошади были куда умнее и послушнее. И серый, флегматичный мерин по кличке Красавец точно не мог взбрыкнуть или понести сломя голову.

С тех пор, как Готхард вошел в более менее сознательный возраст, я старался проводить с ним как можно больше времени. Книги, игры, прогулки… мне хотелось, чтобы внук вырос в неглупого правителя, умеющего работать и осознающего свою ответственность перед страной. Родители тоже уделяли ему много внимания. Якоб занимался с Готхардом практически так же, как я с ним самим. Но мне казалось, что мое влияние лишним не будет.

Я опасался, что Франсишка не одобрит некоторые увлечения своего сына. Но португальская принцесса прекрасно понимала — мужчина должен вырасти мужчиной. И считала совершенно естественным, что Готхарда рано посадили в седло и дали в руки первую учебную детскую шпагу. Видимо, нынешняя европейская мода, когда рыцари превратились в томных селадонов, не нашла понимания при португальском дворе. Страна, которая не так давно властвовала над половиной мира и надеялась вернуть себе былое величие, нуждалась в воинах, а не менестрелях.

Единственное, что расстраивало Франсишку, — ее сыну не нравились уроки музыки и изящных манер. Но какому пацану это нравится? Якоб дипломатично поддерживал супругу, а я всячески старался привить Готхарду любовь к науке и технике. И недавно ставший главой Тринити Академии Даниил Бернулли оказался прекрасным помощником в этом деле. Он с удовольствием показывал Готхарду безопасные, но эффектные опыты, и позволял ему участвовать в сборке несложных механизмов.

Пацан рос любопытным и деятельным. Ему нравились и корабли, и паровоз, и прообраз автомобиля… все хотелось потрогать, изучить и залезть внутрь. Я только поощрял подобные увлечения. Понятно, что король не будет стоять у станка или у штурвала корабля, но знать, как что работает, будет совершенно не лишним. И я надеялся, что у Готхарда пробудится талант в какой-нибудь практической области. Как у его отца в сфере финансов. Или у царевича Алексея в сфере механизмов.

Не скажу, что я совершенно не признавал гуманитарные дисциплины. В конце концов, на меня работали Дефо и Свифт, и последний как раз дописывал свою эпопею про Гулливера. Однако техническим специалистам я уделял гораздо больше внимания. Кто, например, мешал мне пригласить в Ирландию (ну или Курляндию) того же Баха, Вивальди или Генделя? Да нет никто. Просто я не видел в этом практической необходимости. Тем более, что в свое время сплагиатил несколько их произведений.

К театру я тоже относился довольно прохладно. То, как играли местные актеры, меня совершенно не устраивало. Все эти неестественные жесты, вычурные позы, велеречивая манера изъясняться… Не нужно быть Станиславским, чтобы воскликнуть: «Не верю!». От хорошего спектакля с профессиональными актерами я бы не отказался. Но где было взять и то, и другое? Тут нужно было начинать все буквально с чистого листа, а я не в том возрасте, чтобы в подобные авантюры пускаться.

Впрочем, здание театра в той же Курляндии все-таки строилось. И задумывалось оно как настоящее произведение искусства. Я сам рисовал эскизы залов, используя наброски из собственного дневника, где я увековечил отложившиеся в памяти интерьеры Парижской оперы, Венской оперы и Ла Скала. И нет, это не была дань тщеславию или желанию продемонстрировать величие Курляндии. Это был вклад в будущее, когда за право выступать на этой сцене будут соперничать лучшие театральные труппы мира, а толпы туристов принесут в бюджет страны хорошие деньги.