Купите книгу — она смешная - [7]

— Не особо…

— А сто долларов? А тысячу?

— Конечно, о чем речь!

— Так вот в том-то и дело, что Рокфеллер бы за ста долларами даже и не нагнулся. Хотя Рокфеллер бы как раз бы и нагнулся, но разогнувшись, он не был бы счастлив, понимая, что пока он нагибался, его контора заработала за это время ему еще тысячу, а он всего сто, и он посчитал бы, что остался в убытке, и еще больше бы расстроился. Но дело не в этом, а в том, что событие с вами вроде одно и то же происходит, но ты вырабатываешь эндорфин и кайфуешь, а он нет, ему надо как минимум миллион найти, чтобы он хоть какое-то удовольствие получил.

— Ну, ты сравнил… с Рокфеллером, — этот пример меня явно никак не зацепил и ни в чем не убедил, и тем более в том, что надо скакать от радости от того, что я знаю, что мне скоро светит по предмету о черчении дурацких треугольничков.

Видя, что меня не проняло это сравнение, Джимми не сдался, а поискал кое-кого поближе:

— Хорошо, ты знаешь Энди?

— Того слепого пацана с улицы Роз? — уж с ним-то Джим точно не сможет меня сравнивать — парень с рождения ничего не видит, ходит с палочкой и ста долларов не найдет никогда, поэтому эндорфин ему вообще не светит ни при каких вариантах.

— Да, он самый, — не унимался Джим. — Так вот, ты лежишь тут и стонешь о своей тройке, и не замечаешь всей этой красоты кругом — солнца, неба, травы. А Энди всего этого никогда не видел и вряд ли когда-нибудь увидит. А если бы и увидел, то наверняка сошел бы с ума от счастья. Он бы получал удовольствие от разглядывания каждой травинки, каждой букашечки и ее какашечки, он получил бы такую дозу эндорфина, что поначалу был бы самым счастливым мальчиком на земле. Но у него никогда этого не будет, а ты уже это все имеешь и не хочешь быть счастливым! А он никогда не будет иметь, и, тем не менее, он все равно пытается быть счастливым — я вчера шел по его улице и видел, как он сидел на скамейке перед своим домом, читал книгу для слепых и улыбался. А потом две маленькие соседские девочки взяли его за руки и бегали с ним по дороге, и он радовался и смеялся, потому что уровень эндорфина у него в мозгу зашкаливал. Он может получать удовольствие от простых вещей, и я могу, и ты сможешь, если перестанешь расстраиваться по пустякам, или что еще хуже — постоянно изображать из себя крутого парня, выпускать из себя дым и напускать важный вид. Я видел однажды одного мальчика, у которого есть все, ну, вот вообще все — мы ездили к родственникам в Даллас и жили у них несколько дней. Они очень богатые, очень, у них огромный особняк, самый большой в районе, и у их единственного сына (я был тогда помладше, а ему было как нам сейчас) уже тогда было все, даже собственная машина. Водительских прав у него еще не было, а машина была, и говорят, что это уже третья — предыдущие две продали, потому что они ему разонравились, да и третьей, когда мы приехали, он был уже недоволен. А кроме этого он был недоволен и всем остальным, и был очень несчастным. У него было все, но он ничем не был доволен и не знал, что ему еще надо, чтобы стать счастливым. Но он не умел получать удовольствия не только от простых вещей, но и от всего того огромного количества интересных вещей, что он имел, в том числе и от машины. Не умел и всё, и был несчастен. Очень. А там, на той же улице, ребята играли в футбол и были счастливы, все, что у них было — это мяч, игра и они сами. И они от всего этого получали столько удовольствия, ну просто море, и с эндорфином у них тоже все было в порядке. Я пытаюсь донести это до своего отца. Но он не понимает. И если мы едем куда-то далеко, то он долго ищет самую дешевую заправку, чтобы сэкономить доллар, нервничает, раздражается — не хочет быть счастливым, получать кайф от дороги, от путешествия, от своих пассажиров. Сам эндорфин не вырабатывает и нам с мамой не дает! Он считает, что получит удовольствие или свою дозу эндорфина потом, когда сэкономит этот доллар или тогда, когда будет его тратить — он же бонусный! Но он не получает удовольствия ни когда ищет заправку, ни когда экономит этот несчастный доллар, ни когда потом прощается с ним. И вместо того, чтобы получить три раза свою среднечеловеческую порцию эндорфина, он ее вообще не получает и поэтому живет несчастливо, ища причину в несэкономленном где-то долларе.

— По-твоему, все богатые люди несчастные, а бедные счастливые? Что-то я давно не встречал счастливых бедняков!

— Да нет же! Есть и среди миллионеров вполне счастливые люди, а среди нищих полно несчастных. Но это не зависит от их положения, это зависит от их отношения к жизни! Просто надо сосредотачиваться не на стремлении к обладанию какими-либо вещами самими по себе, в том числе деньгами или положительными отметками по геометрии, а на получении удовольствия от них. А если ничего нет, то тоже не беда — солнце, небо и ветер для всех общие, они всегда под рукой и от них всегда можно получить свою порцию эндорфина.

Я внимательно выслушал тогда Джима, но все равно побрел потом, после этого долгого разговора домой все равно грустным. Я не сразу принял теорию Джима под названием: «Все мы пашем на эндорфин». В тот год я таки получил по геометрии свою законную тройку, меня долго ругали и попрекали ею, но все равно потом взяли с собой на ярмарку в луна-парк. Но там я почему-то не был счастлив и не получил особого удовольствия, аттракционы за год порядком пообветшали, а несколько любимых вообще не работало, и от тех, что были, уровень эндорфина как-то особо не повышался.