Культурный код - [48]
Однако удовольствие от пищи меркнет в сравнении с нашей потребностью в движении и активном образе жизни. Мы — нация, находящаяся в постоянном движении, и нам некогда засиживаться над тарелкой. Недавние исследования показали, что в среднем американец съедает ужин за шесть минут. Неторопливое застолье подходит праздным французам. Наше любимое развлечение — есть на бегу, и многие из нас заглатывают еду прямо в машине по дороге на очередную встречу (обычно это бывает что-нибудь из фастфуда, ну а напиток при этом, конечно, стоит в подставке для стаканов). И нет в этом ничего ни безопасного, ни сексуального.
Почитайте выдержки из рассказов и сравните, насколько наше отношение к еде непохоже на европейское. Мы едим так, словно мы по-прежнему бедные: еда для нас разновидность «безопасного секса» и действие, требующее эффективности. «Хотя бы дважды в неделю я стараюсь готовить для своей семьи полноценный ужин, но все равно мы нечасто садимся за стол все вместе. Остальное время мы едим на бегу — по дороге на занятия, в кружки, клубы или между делом на работе. Я стараюсь, чтобы в доме всегда было что-нибудь питательное, чем дети могут быстро наесться».
Женщина, 41 год
«Самое свежее воспоминание о пище — это кулинария, которую я открыл для себя неподалеку от одного из моих клиентов. Там готовят громадные сэндвичи, которые можно есть по дороге на следующую встречу. Они на самом деле очень вкусные и не дают умереть с голоду».
Мужчина, 50 лет
«Я сторонница здорового образа жизни, и мне совсем не все равно, что я ем. Я слежу за уровнем жиров и углеводов и ем только нежирное мясо и натуральные овощи. По-моему, нет смысла есть то, что не идет на пользу здоровью. Я планирую пожить подольше».
Женщина, 27 лет
«Я очень люблю пасту, но после нее всегда хочу спать. Недавно заметил, что если на обед я не ем белковую пищу, то трудоспособность снижается. Когда появилась диета Аткинса, я подумал, что это лучшее, что только можно себе вообразить. Чизбургер с беконом на обед каждый день — и я полон энергии».
Мужчина, 34 года
«Первое воспоминание о еде связано с первым походом в McDonald's вместе с отцом. Клянусь, от картошки фри я чуть с ума не сошел от восторга. Теперь, став самостоятельным, я хожу туда при каждой возможности, лишь бы поесть этой кортошки. Некоторые говорят. что это очень вредно, но я прекрасно себя чувствую. Слышал, что кто-то снял кино про диету по-макдонольдсовски. С удовольствием сел бы на такую диету».
Мужчина, 22 года
«У меня есть несколько воспоминаний о грандиозных застольях, но, по правде говоря, все они больше связаны с людьми, которые были за столом, а не с едой. Не смогу сказать, что именно я ела в шикарных ресторанах, но прекрасно помню, о чем мы разговаривали. Еда никогда не играло для меня особой роли. Иногда мне даже напоминают. что надо поесть, и я ем, только потому, что без этого никак нельзя».
Женщина, 33 года
Конечно, не все истории подобны этим. В Америке есть субкультура гурманов, проповедующих культ еды и находящих удовольствие в кулинарных изысках. У нас есть круглосуточный телеканал, полностью посвященный еде, десятки журналов, превосходные рестораны (и некоторые из них — лучшие в мире). Однако сеансы раскрытия показали, что горстка гурманов не отражает отношения к еде большинства американцев.
Подавляющее большинство ответов на сеансах были посвящены не столько наслаждению вкусом, сколько функции еды. «Что-нибудь питательное, чем дети могут быстро насытиться», «чизбургеры с беконом на обед каждый день — и я полон энергии», «нет смысла есть то, что не идет на пользу здоровью», «я ем только потому, что без этого никак нельзя».
На каждого гурмана, говорившего о вкусе, консистенции, смаковании еды. приходилось человек двадцать, для которых еда ассоциировалась с заправкой или с необходимостью, а не с удовольствием. Отчетливо сквозила мысль, что организм — это машина, а функция еды — обеспечивать ее движение.
Американский код еды: ТОПЛИВО.
Поэтому под конец обеда американец говорит, что «полон под завязку», ведь он ассоциирует питание с заправкой топливом. Задача — заполнить бак, и, когда она решена, люди радостно об этом извещают. Интересно отметить, что по всей стране вдоль скоростных трасс можно встретить заправки и кафе в едином комплексе. Когда человек подъезжает к бензоколонке и просит заполнить бак, вполне уместно поинтересоваться, о каком именно баке идет речь.
Американцы воспринимают свое тело как машину. У машин есть функции, которые они должны выполнять, и нужно поддерживать их в рабочем состоянии. Кто-то предпочитает держать свою машину в форме при помощи других машин — вспомните оборудование наших тренажерных залов, словно сконструированное маркизом де Садом. Но все мы знаем, что и для управления этими машинами нам нужно топливо.
При этом заметьте: мы гораздо меньше внимания уделяем качеству топлива, чем можно было бы ожидать. Несмотря на все предупреждения о вреде для здоровья, американцы обожают фастфуд. Эрик Шлоссер написал книгу под названием «Нация фастфуда» (Eric Schlosser. Fast Food Nation), где отмечает: «Сейчас американцы тратят на фастфуд больше денег, чем на высшее образование, персональные компьютеры, программное обеспечение или новые машины. На фастфуд уходит больше, чем на кино, книги, журналы, газеты, фильмы и музыку вместе взятые. В 1970 г. на фастфуд американцы потратили $6 млрд. В прошлом году — $ 100 млрд».
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.