Культурные ценности - [12]
Кроме того, многими авторами давно отмечается одновременное совпадение и столкновение интересов различных групп в этой сфере. В результате в науке было сформировано три подхода к пониманию значения культурных ценностей [Merryman, 1989] (см. также: [Merryman, 1986, р. 831, 853]).
Во-первых, культурный национализм. Согласно этому подходу культурные ценности неразрывно связаны с местом своего происхождения, и если они покидают данную территорию, то должны быть возвращены. Это обусловлено тесной связью таких объектов с историей, культурой и идентичностью нации их происхождения. Культурные ценности рассматриваются как культурное наследие отдельной нации.
Во-вторых, культурный интернационализм. Основной акцент при таком подходе делается на заинтересованности человечества в целом в сохранении своего прошлого. Поэтому поддерживается достаточно свободное перемещение культурных ценностей в просветительских целях, для обогащения культурной жизни всего человечества. В данном случае культурные ценности рассматриваются как общечеловеческое культурное наследие[17].
В научной литературе подчеркивается, что наибольший антагонизм существует именно между этими двумя концепциями. Невозможно говорить о безусловном преобладании одной из них в правовом регулировании. При этом большинство ученых все-таки поддерживают концепцию, позволяющую стране происхождения культурных ценностей контролировать их перемещение («культурный национализм»). Немаловажно, что эта тенденция связана и с защитой прав (в том числе культурных) национальных меньшинств и коренных жителей, оказавших особое влияние на создание культурных ценностей [Daes, 1993].
И наконец, контекстный подход. В данном случае подразумевается сохранение исторической среды и конкретных исторических предметов как носителей информации. Этот подход совмещает черты двух вышеперечисленных подходов. С одной стороны, он направлен на понимание нашего прошлого: это познание полезно для всего человечества, с другой – улучшает понимание конкретных исторических культур и групп в рамках существующих наций [Gerstenblith, 2000].
В настоящее время разработан еще один подход – внутренне ценностный. Профессор Сара Хардинг предлагает обратиться к сущности культурных ценностей и отложить дополнительные средства оценки значения таких предметов [Harding, 1999]. Она рассматривает культурную ценность как безусловный абсолют в самом себе, а не средство или результат. Культурная ценность значима как таковая, безотносительно к человеческим потребностям, правам, обязанностям [Weston, 1992]. Данная концепция не предлагает конкретных правовых механизмов контроля за перемещением культурных ценностей, тем не менее она представляет интерес с философских позиций, а также как концепция, позволяющая определить развитие права в будущем (de lege ferenda).
Разнообразие идеологических подходов приводит к существованию различных методов правового регулирования в сфере контроля за перемещением культурных ценностей. Рассмотренные нами теоретические подходы к пониманию культурных ценностей являются основой как для построения диалога между различными участниками рынка предметов культуры, так и для выбора пути развития правового регулирования. Выбранная позиция служит прочным основанием для выработки конкретных мер правового регулирования в данной области.
С этой точки зрения необходимо выделить главных участников международного оборота культурных ценностей – субъектов правоотношения в данной сфере. К таковым относятся государства и частные лица (физические и юридические лица).
В первой категории принято различать «страны происхождения культурных ценностей» (это страны, которые являются основными поставщиками предметов культуры на мировой рынок; как правило, это развивающиеся государства – страны Латинской Америки, Африки и т. д.) и «страны – рынки сбыта»[18] (к ним относятся развитые государства: США, Германия, Великобритания, Канада, Япония[19]).
Ко второй категории участников данного сектора рынка относятся юридические лица – музеи, галереи – и физические лица – коллекционеры, торговцы культурными ценностями, а также специалисты, интересующиеся этой областью, – археологи, историки, этнологи.
Интересы именно этих участников часто пересекаются и сталкиваются в сфере торговли культурными ценностями. От баланса их интересов зависит нормальное функционирование рынка предметов культуры.
Названный баланс устанавливается в основном правовом механизме регулирования международной торговли культурными ценностями, который государства чаще всего используют при перемещении культурных ценностей, – в экспортном контроле.
Экспортный контроль – система организационно-правовых и экономических мер по ограничению, запрету и контролю вывоза тех или иных товаров. Одним из первых примеров законодательного закрепления института экспортного контроля может служить акт, изданный Папой Пием II в 1464 г. в отношении папских владений [Nafziger et al, 2010. p. 299]. Широкое распространение такие акты получили лишь в XX в.
Основными международно-правовыми актами, устанавливающими стандарты контрольных механизмов, считаются Конвенция ЮНЕСКО 1970 г. и
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Понятие «человек» нуждается в срочном переопределении. «Постчеловек» – альтернатива для эпохи радикального биотехнологического развития, отвечающая политическим и экологическим императивам современности. Философский ландшафт, сформировавшийся в качестве реакции на кризис человека, включает несколько движений, в частности постгуманизм, трансгуманизм, антигуманизм и объектно-ориентированную онтологию. В этой книге объясняются сходства и различия данных направлений мысли, а также проводится подробное исследование ряда тем, которые подпадают под общую рубрику «постчеловек», таких как антропоцен, искусственный интеллект, биоэтика и деконструкция человека. Особое внимание Франческа Феррандо уделяет философскому постгуманизму, который она определяет как философию медиации, изучающую смысл человека не в отрыве, а в связи с технологией и экологией.
Рынок искусства – одна из тех сфер художественной жизни, которые вызывают больше всего споров как у людей, непосредственно в нее вовлеченных, так и у тех, кто наблюдает за происходящим со стороны. Эта книга рассказывает об изменениях, произошедших с западным арт-рынком с начала 2000‑х годов, о его устройстве и противоречиях, основных теоретических подходах к его анализу. Арт-рынок здесь понимается не столько как механизм купли-продажи произведений искусства, но как пространство, где сталкиваются экономика, философия, искусство, социология.
Книга посвящена конструированию новой модели реальности, в основе которой лежит понятие нарративной онтологии. Это понятие подразумевает, что представления об истинном и ложном не играют основополагающей роли в жизни человека.Простые высказывания в пропозициональной логике могут быть истинными и ложными. Но содержание пропозициональной установки (например, «Я говорю, что…», «Я полагаю, что…» и т. д.), в соответствии с правилом Г. Фреге, не имеет истинностного значения. Таким образом, во фразе «Я говорю, что идет дождь» истинностным значением будет обладать только часть «Я говорю…».Отсюда первый закон нарративной онтологии: мы можем быть уверены только в том факте, что мы что-то говорим.
Взаимоотношения человека и природы не так давно стали темой исследований профессиональных историков. Для современного специалиста экологическая история (environmental history) ассоциируется прежде всего с американской наукой. Тем интереснее представить читателю книгу «Природа и власть» Йоахима Радкау, профессора Билефельдского университета, впервые изданную на немецком языке в 2000 г. Это первая попытка немецкоговорящего автора интерпретировать всемирную историю окружающей среды. Й. Радкау в своей книге путешествует по самым разным эпохам и ландшафтам – от «водных республик» Венеции и Голландии до рисоводческих террас Китая и Бали, встречается с самыми разными фигурами – от первобытных охотников до современных специалистов по помощи странам третьего мира.