Культура Исландии - [31]

Очень трудно или невозможно установить и те изменения, которые произошли в мифологических сказаниях уже в Исландии. Многие предполагали, что в исландских мифах отразились христианские представления. Кое-где, особенно в «Младшей Эдде», такие отражения несомненны. Миф о смерти Бальдра некоторые связывали с легендой о смерти Христа. Другие, однако, отрицали такую связь и связывали миф о Бальдре с различными эллинистическими или восточными сказаниями, с обрядами культа плодородия, с засвидетельствованным в Скандинавии ритуальным умерщвлением короля для предотвращения несчастья, с обрядами инициации и т. д. Христианизация Исландии в 1000 г. была компромиссом между христианством и язычеством, и возможно, что отражения этого компромисса есть кое-где в мифологических сказаниях. Но христианские элементы могли проникнуть в языческие сказания как до христианизации Исландии, поскольку христиане были в Исландии с самого ее заселения, так и до заселения Исландии, поскольку германские племена сталкивались с христианством с первых веков его существования. Наконец, сходство между языческими и христианскими произведениями отнюдь не всегда должно быть результатом заимствования: в языческой и христианской религии могли существовать сходные элементы.

Произведения, которые возникли в эпоху, когда в литературе господствовала традиция (а о том, что она господствовала, свидетельствует их содержание — сказания о богах и героях), должны были быть традиционны и по форме, т. е. создаваться на основе уже существующих прообразов в результате неосознанного авторства. В таких бытующих в устной традиции произведениях обычно происходит подновление старого, отбрасывание изжитого, добавление нового. Поэтому попытки определить, кто, когда и где «сочинил» одно из таких произведений, неизбежно обречены на неудачу.

Согласно общему мнению, песни, собранные в «Старшей Эдде», тоже бытовали в устной традиции. Эти традиционные по содержанию произведения должны были поэтому тоже быть продуктом неосознанного авторства. Не может быть случайностью то, что нигде в древнеисландской литературе никто не называется автором этих произведений, хотя вообще в этой литературе называется огромное множество имен. Снорри цитирует эти песни в своей «Младшей Эдде» явно не для того, чтобы показать, как тот или иной автор трактовал то или иное сказание, но только для того, чтобы сообщить данное сказание. Те кто сочиняли, пересочиняли или досочиняли эти песни (если неосознанное авторство вообще можно назвать «сочинением»), не подозревали, конечно, что они «авторы». Даже Снорри, который в своих прозаических пересказах сказаний, или «новеллах», как их часто называют, вероятно тоже внес кое-что свое в трактовку этих сказаний, не подозревал, конечно, что он «автор», да притом еще и «новелл». Пересказ сказаний с целью показать свое искусство, т. е. осознанное авторство, встречается только в скальдической поэзии. Например, оно есть в «Хвалебной песни Тору» Эйлива Годрунарсона и тому подобных произведениях. Но такие произведения Снорри цитирует не для того, чтобы сообщить сказание, а только для того, чтобы проиллюстрировать скальдическое искусство, и авторы таких произведений всегда называются. Впрочем, даже и в скальдической поэзии, как будет подробнее рассказано в следующей главе, авторство не распространялось на содержание произведения.

Между тем вся огромнейшая литература, посвященная исследованию эддических песен, имеет своей предпосылкой молчаливое допущение, что они возникали совершенно так же, как возникают современные литературные произведения. Сочинение и хранение этих песен протекало якобы в условиях вполне осознанного авторства и развитого авторского права, характерных для нашего времени. Каждая из этих песен была сознательно и целиком придумана определенным автором, сознательно стилизована в соответствии с определенными эстетическими принципами, сознательно использована для выражения тех или иных чувств, идей и концепций. Последовательная и систематическая модернизация эддическпх песен повлекла за собой бесчисленные попытки определить, когда, где и как была сочинена та или иная из них. История этих попыток, поражающих как размахом, изобретательностью и количеством затраченного труда, так и абсолютной неубедительностью и бесплодностью, могла бы составить содержание объемистого и очень поучительного исследования. Невозможно вкратце рассказать эту историю, которая должна была бы охватывать сотни работ, написанных за последние сто лет.

Аберрация, в силу которой возникновение древних произведений кажется тождественным возникновению современных произведений, в отношении исландских ученых объясняется, по-видимому, одной особенностью современной исландской культуры. Как уже говорилось в предыдущей главе, современные исландцы во многих случаях называют одним и тем же словом древнее и современное явление — сказителя и радиодиктора, вече и парламент и т. д. Им свойственно поэтому не замечать различия между древними и современными явлениями и таким образом модернизировать древние явления. Труднее понять, чем объясняется аберрация, о которой идет речь, в отношении ученых других стран, в частности — немецких ученых, которые больше всего и усерднее всего занимались древнеисландской литературой. Но, по-видимому, эта аберрация результат той склонности науки к последовательности и систематичности, в силу которой абсурдность допущения, как бы велика она ни была, не замечается, если это допущение последовательно и систематично проводится.