Культовый Питер - [40]

С восторгом я замечаю: о какой петербургской улице ни начну говорить — обязательно закончу великим писателем, который здесь жил или был.

Рядом с домом Щедрина, в подвале, размещается сейчас литературный клуб «Борей», приют литературы неофициальной, подпольной, каковой она была при советской власти. В некотором роде «Борей» — духовный наследник знаменитого «Сайгона», где собирались когда-то нестриженые и мятые неформалы, пугая прохожих. «Сайгон» в советские времена размещался на одном из самых заметных углов — на углу Невского и Литейного. Закрыли «Сайгон» уже не в советские времена, устроив там магазин унитазов. Теперь этот дом — гостиница «Рэдиссон Палас», и никаких неформалов стриженые охранники близко не подпустят. Неформалы переселились в «Борей»-2 под Салтыкова-Щедрина». Сейчас их никто уже не преследует, они набрали вес в литературе и в городе, выступают и даже иногда пишут книги, но «дух изгоев общества» сохранили. Сейчас в «Борее» вкусная, дешевая еда, кругом все свои. Но алкоголь в любых видах запрещен — слишком увлекались тут этим тогда, когда пьянство казалось многим единственной формой свободы. Так что на пьянство теперь не свалить, если пишешь мало. Нет уже и советской власти, что беспощадно душила их, и на гнет ее тоже не сошлешься. Так что сидят тут теперь неформалы, обсуждают свои «проекты», которые теперь почему-то заняли место книг, и мечтают о славе и силе Салтыкова-Щедрина. А если не мечтают, то это плохо.

КУЛЬТОВАЯ ЛИЧНОСТЬ: АННА АХМАТОВА

Наискосок от дома Щедрина — высокая арка, которую знают все, кто хоть что-то знает. Арка эта ведет во двор знаменитого Фонтанного дома. И много уже лет многочисленные поклонники Ахматовой ходят именно этим путем. Фонтанным он называется потому, что фасад его выходит на Фонтанку. Всю красоту этого дома можно оценить только с Невского, с Аничкова моста над Фонтанкой, откуда видна и прекрасная решетка, и величественный фасад. Тут уже упоминался один дом Шереметевых, на Шпалерной. Но главный, самый первый и самый большой, — Фонтанный.

В этих роскошных апартаментах жил Николай Петрович Шереметев, представитель древнего рода, чей предок был полководцем, одним из главных сподвижников Петра («И Шереметев благородный...» — так в описании Полтавской битвы упоминает о нем Пушкин). Николай Петрович, потомок петровского полководца, живший в этом дворце, был первый русский богач, владелец 120 тысяч крепостных, приносивших ему более миллиона рублей ежемесячного дохода. Знаменит он был тем, что создал замечательный театр из крепостных, и впоследствии даже женился на крепостной красавице, замечательной актрисе Прасковье Жемчуговой. Родив ему единственного наследника, Дмитрия Николаевича Шереметева, она через три года умерла. К 1823 году молодой граф подрос и вступил, по шереметевской традиции, в Кавалергардский полк. В дни восстания декабристов Дмитрий стоял в рядах Гвардейского корпуса, верного Николаю I. В 1831 году он участвовал в походе на Польшу. Когда полк стоял в Петербурге, Фонтанный дом был прибежищем кавалергардов, их любимым кровом, — здесь чуть ли не каждый день звенели их шпоры и бокалы. Среди лихих офицеров ходила присказка: «Жить на шереметевский счет». Как и отец, Дмитрий имел душевную склонность к искусству. Когда художник Кипренский вернулся из Италии, граф поселил его у себя во дворце, благодаря чему остался в истории — на портрете работы Кипренского, где изображен и сам красавец граф, и его замечательные покои. Вскоре после женитьбы граф Дмитрий вышел в отставку и занялся управлением своими многочисленными имениями, благотворительностью, коллекционированием картин и предметов искусства, но главной страстью его была музыка, а главной гордостью — замечательная музыкальная библиотека; сборники нот, либретто и пьес, большей частью рукописные.

И с той поры дом этот был домом муз всегда! Так что по высшему счету появление здесь Ахматовой вполне закономерно. Хотя все происходило довольно драматично. Ахматова была великой поэтессой, прожившей чрезвычайно бурную, насыщенную жизнь, как это и свойственно гениям.

После рождения в Одессе она навсегда практически приехала в Петербург. Сначала в Царское Село. Папа, морской инженер, был весьма строг и запретил ей писать стихи под семейной дворянской фамилией Горенко. Благодаря строгому папе мы получили поэтессу Ахматову. Веселая царскосельская юность, стихи, брак с кумиром тех лет Николаем Гумилевым. «Хорошенькая женушка Гумилева пишет стишки!» — вот первая реакция властителей дум Серебряного века на ее появление. Как же она их всех превзошла! Ее стальной, а отнюдь не серебряный характер виден даже в ее перемещениях по Петербургу. С Гумилевым она вскоре разошлась — он отнюдь не был создан для семейной идиллии. Но и она была не создана для того, чтобы терпеть его бесчисленные любовные похождения. Тут она сама могла дать ему фору! После Гумилева она вышла замуж за ассиролога Шилейко, замечательного ученого, знающего уйму языков, в основном мертвых. Характер он имел весьма неуравновешенный и дико ревновал молодую жену — возможно, не без оснований. Они жили в доме на Марсовом поле, и, уходя из дома, Шилейко заставлял дворника запирать ворота. Вольнолюбивой Ахматовой это было нипочем, она пролезала в щель между воротами и землей и уходила! Поклонникам Ахматовой знающие люди до сих пор показывают эту лазейку шириной с ладонь. Кажется, кошка не сможет там пролезть — а юная Ахматова пролезала. У нее тогда был бурный роман с композитором Лурье, и ничто не могло ее остановить.