Культовый Питер - [16]
Далее идет величественный лютеранский костел Петра и Павла, построенный архитектором Брюлловым. В годы кощунственного атеизма здесь был городской бассейн, и я, имея абонемент, в нем купался. Теперь прохожу мимо опустив глаза.
Следующее здание религиозного культа — католический собор святой Екатерины. Фасад его выстроен весьма неординарно — в виде гигантской ниши. Сама церковь, в форме латинского креста, изнутри светла и обширна. Строил церковь Вален-Деламот. Другой его шедевр — Гостиный двор. Два его великих творения переглядываются через перекресток. Мимо этой церкви я прохожу подняв голову. Перед ней я ничем не грешен. Если не считать бесчинств молодости в прилегающей к ней гостинице «Европейская».
Еще один церковный шедевр Невского — армянская церковь, возведенная архитектором Фельтеном скорее в стиле рококо, нежели в стиле господствующего тогда классицизма. В построенном рядом доходном доме жили Тютчев и Сперанский. Сейчас можно видеть, как армяне большими своими семьями идут в этот собор. Рядом открыто окошко, где продают армянский лаваш.
Кроме армянской Фельтен построил лютеранскую церковь святой Анны на Фурштадтской улице и лютеранскую церковь святой Екатерины на Большом проспекте Васильевского острова. И все эти строения не только культовые — они еще и творения великой архитектуры.
Кроме строительства церквей Фельтена прославили также воздвигнутый им Старый Эрмитаж, неподражаемая решетка Летнего сада и произведенная по его проекту облицовка Невы гранитом.
Когда смотришь через Неву по Троицкому мосту, дух захватывает от лазурно-голубых куполов мечети, построенной в бывшей татарской слободе. Мудро строился город!
Но все же самые величественные и знаменитые соборы Петербурга, безусловно, православные храмы. Церковь Владимирской Божьей Матери, недалеко от Невского, на Владимирском, величием и роскошью почти не уступает Николе Морскому. Вспомним еще и Исаакий, построенный Монферраном, с его золотым куполом, самым высоким в городе. Хотя бы упомянем могучий Князь-Владимирский собор, построенный Ринальди, — он поднимается перед тобою, когда через самый широкий разлив Невы у стрелки въезжаешь на Петроградскую.
Глаз не отвести от здания Сената и Синода на Сенатской площади, где гениальный Росси великолепной аркой соединил Сенат и Синод, жизнь земную и духовную, — и сделал это необыкновенно легко и гармонично.
Но самый величественный, самый заметный православный храм — это, безусловно, занимающий огромное пространство на нечетной стороне Невского проспекта Казанский собор. Строился он для знаменитой иконы Казанской Божьей Матери, перевезенной еще Петром Первым из Москвы в Петербург. Икона находилась в соборе до превращения его в музей в 1932 году, после чего ее перенесли в Князь-Владимирский собор, где ее можно увидеть и поныне.
Архитектура его для православного собора не совсем ординарна. Архитектор Воронихин по указанию императора Павла, отличающегося, как мы знаем, нестандартными религиозными исканиями, придал строению сходство с собором святого Петра в Риме. Благодаря могучей полукруглой колоннаде собор смотрится с Невского великолепно. Входная дверь со стороны Невского — бронзовая копия дверей флорентийского баптистерия работы Лоренцо Гиберти «Двери рая».
Внутри собор имеет план латинского креста. Идея Воронихина — идея «прозрачности» здания. Почти из каждой точки собора виден алтарь. Нынешний алтарь вычеканен по проекту архитектора Тона из серебра, отнятого донскими казаками у французов в 1812 году. Идея победы в этой войне отражена в скульптурах двоих великих полководцев — Кутузова и Барклая-де-Толли, поставленных в сквере перед храмом. В 1813 году в соборе был похоронен Кутузов, и с тех пор Казанский — еще и памятник русской воинской славы.
И это далеко не все знаменитые храмы Петербурга. Есть еще церкви гвардейских полков!
Город гвардейских полков
Постепенно история увлекла меня. Это неизбежно в таком замечательном городе, как наш. Забираясь на чердак моего дома в Саперном переулке, я видел выступающие над крышами, как острова над морем, мощные церковные купола. Каждый полк имел свой храм — и вокруг него строилась жизнь. Даже адреса в Петербурге долгое время писались по полкам: «Собственный дом вдовы Ануфриевой в Измайловском полку, лично в руки господину Куприянову». Гвардейские полки стояли по окраинам Петербурга, готовясь его защищать, — теперь эти окраины стали знаменитыми питерскими местами. Но начало моего интереса — Преображенский полк. Я вырос в этом полку! Полк этот, самый старый и именитый, получил название свое от подмосковного села Преображенского, где юный Петр набирал себе из окрестных ребят «потешных солдат», отбирая самых красивых и смышленых. Из соседнего села он набрал другой гвардейский полк — Семеновский. Сначала они просто дрались между собой на берегу Яузы, но Петр упорно обучал их военному делу, и вскоре начались дела посерьезней: Петр решил отнять у Швеции морские берега, прежде принадлежавшие русским. Первой настоящей проверкой гвардии было сражение под Нарвой в 1700 году. Сражение было нами проиграно, и лишь доблесть гвардейцев — преображенцев и семеновцев — спасла русскую армию от полного разгрома. Они насмерть стояли у переправы через реку Нарву, что позволило другим полкам отойти и спастись. И уже в 1702 году преображенцы и семеновцы геройски штурмовали у истоков Невы Шлиссельбург, бывший Орешек, и взяли его. Существовал миф о том, что Петр I повелел преображенцам и семеновцам носить высокие красные чулки, означающие, что гвардейцы бесстрашно дерутся по колено в крови. За отвагу и умение оба этих полка были названы лейб-гвардией. Преображенцы использовались императором и для других дел, требующих решительности и ума, — в том числе и для дел государственных. Известно, что именно преображенцы под командованием капитана Румянцева доставили в Петербург «блудного сына» Петра Алексея. Какая участь его постигла потом, мы знаем.
