Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков - [109]
В конце XVII в. своеобразное описание войны 1380 г. появилось в Новгородской Забелинской летописи. Оно составлено из «Сказания о Мамаевом побоище» (основа), «Летописной повести о Куликовской битве» и сведений целого ряда местных записей о Куликовской битве[1237]. Из особенностей данного текста следует отметить то, что в нем не только рассказывается о прибытии новгородского войска на помощь великому князю Дмитрию Ивановичу, но сообщено также (в отличие от других источников), что последний отправил перед этим гонцов в Великий Новгород с призывом принять участие в отражении полчищ Мамая[1238].
Новгородская Погодинская летопись содержит особую редакцию «Сказания о Мамаевом побоище», которую можно назвать сводной редакцией. Особенности ее изводов хорошо передают отношения к событиям 1380 г. составителя Новгородской летописи, работавшего в 1680–1690-х гг. Рассматриваемая переработка источника характеризуется стремлением к возможно большей точности и полноте в фактических сведениях и сокращением текста, бедного конкретной информацией. Причем в списках появляются фрагменты, имеющие явно фольклорное происхождение. Так, говорится, что «Ослебя же старец возложи на ся схиму и скоро изскочи из полка своего с палицею железною, и ударися на всю силу татарскую и би их улицами; и тому не видяху, како и где умре, и колко татар поби, токмо видяху, яко улицами татарове лежат, и познаша, яко безчисленное множество поби татар». В данном отрывке Ослябя получает явно эпические, былинные, фольклорные характеристики[1239]. Появление отрывков устного произведения в письменном памятнике может свидетельствовать о широком интересе в XVII в. к Куликовской битве.
Еще одним произведением, упоминающим события 1380 г., стало сочинение А. Лызлова «Скифская история», созданное под впечатлением походов под Чигирин и в Крым. Оно рассматривало Куликовскую битву как одно из звеньев длинной цепи столкновений оседлых народов с кочевниками[1240].
Осуществленный обзор откликов на Куликовскую битву в допетровской Руси позволяет сделать вывод, что события 1380 г. проделали сложный путь в восприятии русских людей, прежде чем заняли свое особое место в истории нашего Отечества.
Глава 10
Образ Мамаева побоища в общественном сознании России ХVIII–ХХ вв.
В России в годы реформ Петра I Великого произошел серьезный перелом в историческом сознании ее населения. Даже летоисчисление претерпело изменения: начало года было перенесено с 1 сентября на 1 января, а счет лет стал вестись не от сотворения мира, а по-европейски, от Рождества Христова. Не случайно сама эпоха получила наименование «века Петрова». Пафос петровских преобразований зиждился на разрыве с традицией, на отталкивании от прошлого. Россия входила в новый этап своего развития. Осмысление реформ требовало ответа на несколько вопросов: что есть Россия? С чего она началась? Каков ее путь? К чему она пришла? Каковы ее перспективы? Ответить же на эти вопросы без определения места России в мире было уже невозможно.
Желание ввести Россию в западноевропейское сообщество подталкивало к активному изучению всемирной истории, повседневному использованию ее образов. Не случайно Петр I Великий украшал свои дворцы и сады статуями, изображавшими античных богов, раскапывал стоянки первобытного человека в с. Костенки и надеялся найти здесь лагерь Александра Македонского[1241].
В 1703 г. во время торжественного въезда в Москву царь Петр I сравнивался с Геркулесом и, подспудно, с Александром Македонским, а его отец Алексей Михайлович — с Филиппом Македонским[1242]. Поиск примеров и героев из библейской и отечественной истории переместился в Античность. При этом в школах петровского времени господствовали прагматизм и утилитаризм и истории как учебного предмета не было, молодежь учили прежде всего «сколько до инженерства и шкиперства принадлежит»[1243].
Петр I Великий понимал значение отечественной истории в формировании государственной идеологии. Он старался использовать ее в деле утверждения своих преобразований. Однако в петровское время издавались и получали одобрение лишь книги по истории современности («Гистория Свейской войны», «История императора Петра Великого»). Дело в том, что Новое время, властно вторгавшееся в Россию, требовало иного подхода к прошлому. Государь пытался постичь светскую и рационалистическую картину европейской истории. Не случайно он внимательно следил за переводом сочинения крупного немецкого философа, правоведа и историка Самуила Пуффендорфа «Введение в историю знатнейших европейских государств с примечаниями и политическими рассуждениями»[1244].
В отечественной истории такого подхода к материалу еще не было выработано, и первая печатная книга по истории России — «Синопсис» Иннокентия Гизеля — не могла удовлетворить потребность в распространении нового мироощущения через историю. Царь-реформатор считал необходимым составить новое учебное пособие по истории России[1245]. Но написанные по его повелению труды А. И. Манкиева и Ф. П. Поликарпова не удовлетворили царя, они не были изданы и распространялись в рукописной традиции. Правда, отдельные, очень выгодные в пропагандистской кампании образы русской истории (сражавшийся со шведами святой великий князь Александр Невский) и были востребованы Петром I (организовано перенесение мощей святого князя в Петербург, учрежден в его честь орден), чаще царь пытался соперничать с Александром Македонским
В середине XIII века Русь оказалась в тяжелейшей зависимости от Монгольской империи, а затем, после ее распада, от Джучиева Улуса, или — как это государство стали называть значительно позже, когда оно уже исчезло с политической карты, — Золотой Орды. Русские князья вынуждены были время от времени, по нескольку раз за правление, ездить на поклон к ханам Джучиева Улуса, ибо именно там — при дворе ордынских властителей — на протяжении двух с половиной веков решалась их собственная участь, судьба их княжеств и в конечном счете — всей Руси.
В середине XIII века Русь оказалась в тяжелейшей зависимости от Монгольской империи, а затем, после ее распада, от Джучиева Улуса, или — как это государство стали называть значительно позже, когда оно уже исчезло с политической карты, — Золотой Орды. Русские князья вынуждены были время от времени, по нескольку раз за правление, ездить на поклон к ханам Джучиева Улуса, ибо именно там — при дворе ордынских властителей — на протяжении двух с половиной веков решалась их собственная участь, судьба их княжеств и в конечном счете — всей Руси.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Военно-политический крах Франции летом 1940 г. явился одним из поворотных моментов Второй мировой войны, который предопределил ее ход и тем самым повлиял на будущее всего европейского континента. Причины сокрушительного поражения французской армии, с 1918 г. считавшейся одной из сильнейших в мире, и последовавшего за ним падения Третьей республики, по сей день вызывают споры среди историков. Вытекали ли они из всего хода социально-политического и экономического развития Франции после Первой мировой войны? Что было первично – военное поражение или политический кризис французского общества, не нашедшего ответов на вызовы эпохи? Какую роль в этих драматических событиях сыграли отдельные исторические фигуры – Эдуард Даладье, Поль Рейно, Филипп Петэн, Шарль де Голль? В данной книге предпринята попытка дать ответы на эти вопросы.
Смутное время в Российском государстве начала XVII в. — глубокое потрясение основ государственной и общественной жизни великой многонациональной страны. Выйдя из этого кризиса, Россия заложила прочный фундамент развития на последующие три столетия. Память о Смуте стала элементом идеологии и народного самосознания. На слуху остались имена князя Пожарского и Козьмы Минина, а подвиги князя Скопина-Шуйского, Прокопия Ляпунова, защитников Тихвина (1613) или Михайлова (1618) забылись.Исследование Смутного времени — тема нескольких поколений ученых.
Книга посвящена истории вхождения в состав России княжеств верхней Оки, Брянска, Смоленска и других земель, находившихся в конце XV — начале XVI в. на русско-литовском пограничье. В центре внимания автора — позиция местного населения (князей, бояр, горожан, православного духовенства), по-своему решавшего непростую задачу выбора между двумя противоборствующими державами — великими княжествами Московским и Литовским.Работа основана на широком круге источников, часть из которых впервые введена автором в научный оборот.
Книга посвящена анализу источников и современных точек зрения по вопросу образования Древнерусского государства. Рассматривается весь комплекс письменных и археологических источников по генезису восточно-славянского государства. В работе представлены теоретические аспекты понятия государства, причины и пути его возникновения. Ряд проблем — роль скандинавского элемента, гипотезы существования «северной конфедерации племен» и «Русского каганата» — исследуется на широком фоне международных отношений раннесредневекового периода.