Кулак обезьяны - [9]

— Ох, конечно, — спохватилась Рюмина. — Сейчас я тебе «Цветок лотоса» насыплю в пакетик.

Она стремительно выбежала из комнаты, и в этот момент раздалась мелодия древнего пугачевского шлягера «Арлекино» — это был мобильник Виолетты Никодимовны.

— Да, Светуля, — услышал Максим бодрый голос из кухни. — Все, вылетаю. Мы тут с Максимом заболтались. Да, да, Лидочкиным внуком. Ну, хорошо, забегай, я практически готова.

Когда через несколько минут Виолетта Никодимовна со спортивным рюкзачком и Максим с пакетом «Цветка лотоса» в руках торопливо покидали квартиру, они едва не столкнулись с невысокой светловолосой женщиной в ярком открытом платье, которое эффектно подчеркивало прекрасную фигуру.

— Эко ты, Светуль, вырядилась, — воскликнула Рюмина. — Массажиста хочешь охмурить?

— Там девочки-массажистки, — приятным низким голосом отозвалась женщина и приветливо улыбнулась Максиму. — Так что все исключительно для собственного удовольствия.

Печерников впервые видел Светлану Шелепину, еще одну его соседку по дому. Невзирая на солидную, более двух десятков лет, разницу в возрасте, она была близкой подругой Виолетты Никодимовны и Лидии Сергеевны. Про этот любопытный женский триумвират Максим неоднократно слышал от бабушки.

Когда-то давно Максим искренне полагал, что женщины бальзаковского возраста — это дамы около пятидесяти плюс-минус лет пять. Как-то одна из его подруг, студентка филфака МГУ, посмеялась над ним, объяснив обаятельному, но невежественному бойфренду, что выражение вошло в обиход после появления книги великого француза «Тридцатилетняя женщина». Уязвленный Печерников, прочитавший, да и то без удовольствия, лишь «Шагреневую кожу», заметил, что со времен Бальзака многое изменилось. И Оноре, живи он сейчас, обалдел бы, узнав, что люди стали жить гораздо дольше, а повышенная сексуальная активность в возрасте, который принято было считать преклонным, уже мало кого смущает. В итоге девушка-филолог ушла в прошлое, а Максим остался верен прежним идеалам.

И вот сейчас перед ним стояла дама бальзаковского, в понимании Печерникова, возраста и очень приятной наружности.

— Вот он, оказывается, какой огромный, Лидочкин внучек, — рассмеялась чуть хрипловатым смехом женщина, снизу вверх глядя на Печерникова.

— Здравствуйте, Светлана Станиславовна, — улыбнулся он в ответ. — Теперь я на некоторое время ваш сосед.

— Вот и прекрасно. Кстати, называть меня по отчеству не обязательно. А я буду называть вас Макс, договорились?

— Конечно. Главное, чтобы Симой не звали.

Шелепина снова засмеялась, показав красивые зубы.

— Такого великана — Симой? Никогда. Только Макс. В общем, дорогой сосед, заходите в гости, я живу этажом выше, квартира 132. Ну и вообще — обращайтесь, когда будет необходимость.

— Света у нас мастерица на все руки, — радостно сообщила Виолетта Никодимовна, закончив возиться с ключами. — Если захвораешь, мигом на ноги поставит. Она, Максимушка, если хочешь знать, хотя и дипломированный медик, но ярый приверженец натуропатии. И, кроме того, активно занимается геронтологией. Она уже пообещала, что я проживу минимум до ста двадцати лет. Правда, Светуль?

Насколько Максим был информирован любимой бабушкой, этих женщин объединяла неуемная жизненная энергия, маниакальная приверженность здоровому образу жизни и беззаветная любовь к нетрадиционным оздоровительным системам.

— Виолетта, дорогая, хватит мне делать рекламу, — засмеялась Шелепина. — Пойдем скорее, а то сеанс скоро начнется. До свидания, Макс, приятно было познакомиться.

— Взаимно, до свидания, — ответил Максим и машинально взмахнул рукой, в которой был зажат «Цветок лотоса». Блестящий пакет совершил стремительный беспосадочный перелет через лестничную клетку, после чего, издав чавкающий звук, приземлился точно на резиновый коврик возле двери в квартиру, где теперь проживал Печерников.

— Один ноль! — хором воскликнули соседки и, посмотрев друг на друга, а потом на изумленного Максима, рассмеялись.

Вернувшись домой, Печерников первым делом высыпал «Цветок лотоса» в унитаз. Затем сварил себе кофе и уселся в кресло. Конечно, все то, что сегодня нагромоздила бабушкина подруженция, надо было делить на шестнадцать. Но в главном она была права — больше так существовать нельзя.

Он всегда был уверен в себе и полагал, что силы воли ему не занимать. Вот теперь и настал момент, когда эту самую силу воли надо было включать на полную катушку.

«Пять пунктов! Это она здорово сформулировала», — усмехнулся Печерников, вспомнив, как соседка один за другим загибала перед его носом пальцы. Пока не очень понятно, как сложится с бывшей семьей и будущей личной жизнью, о которой ему так живо поведала Виолетта Никодимовна. Но ведь заняться собственным здоровьем ему никто не мешает. Утром зарядка, вечером тренировка — этому святому принципу он всегда следовал в прошлом и никогда не был разочарован результатами. Значит, с завтрашнего… Нет, зачем откладывать — с сегодняшнего дня он возобновляет работу над своим телом. Пить прекращает — на ближайшие полгода совсем, затем будет видно. И разумеется, поиск работы. Ободренный собственной решимостью, Максим тут же оделся и пошел искать ближайший спортивный магазин. Ему нужны были гантели, скакалка и боксерская груша. Весело насвистывая, он шагал по улице, перебирая в уме имена людей, которые могут помочь ему с трудоустройством.