Кулак обезьяны - [5]

— Что это? — с вполне объяснимым недоумением поинтересовался Ленечка.

— Архивные материалы автора, исходники всякие, — туманно пояснил редактор.

— А где сама рукопись? На базе чего мне бестселлер ваять?

— Дорогой мой, — широко улыбнулся редактор, — если бы она дала нам хоть какую-нибудь рукопись, мы бы тебе столько денег не предлагали. Вот ее личные дневники разных лет, переписка с коллегами и соратниками, еще какие-то документы. Разбери, рассортируй все. Пойми, чего здесь не хватает для успеха, и — вперед, на интервью к автору. Она дала согласие на то, чтобы под запись рассказать некоторые захватывающие эпизоды своей жизни. Ну и ответить на все возникающие вопросы, связанные с книгой.

— То есть я должен буду ездить к ней домой и часами беседовать, вытягивая материал для рукописи?

— Не домой, в больницу, — поправил его редактор. — Бабка из больницы уже практически не вылезает — обострились все нажитые за долгие годы хронические болезни. Что ты хочешь, ей в марте стукнуло девяносто пять. Плюс старческий маразм.

— Девяносто пять? — подпрыгнул в кресле Бублейников. — И она в маразме?

— Ты только не волнуйся, — успокоил его редактор. — У нее бывают просветления, и тогда она вполне адекватна. Дождешься очередного просветления — и включай диктофон.

— То есть я должен, как сиделка, сутками караулить у ее кровати в надежде на просветление? Отлично.

— Сутками вряд ли, тебе не разрешат. Но мы договорились с ее племянницей, которая за ней уже много лет ухаживает, она и будет регулировать процесс вашего общения. Знаешь, Дымова очень заинтересована в том, чтобы ее воспоминания увидели свет. Короче, племянница тебе позвонит, сообщит о теткином самочувствии. Кстати, не забудь взять у меня ее телефон, чтобы связь у вас была двусторонняя. И запомни — проект на особом контроле руководства издательства. Наш вице-президент по маркетингу уверен, что именно сейчас подобная литература особенно востребована.

— Что еще за проект?

— Мы начинаем издавать серию «XX век: свидетели тайны».

— Что это значит? — удивился Бублейников.

— Ничего не значит. Игра слов, чтобы привлечь внимание. Ты же знаешь, как это делается, сам газетчик. В общем, это воспоминания известных людей обо всем необычном, что им пришлось пережить. Только изложенные живо, интригующе, как авантюрный или приключенческий роман. Учти, книга Дымовой стоит в плане под номером два.

— А где гарантии, что она вообще в своем уме? Вдруг выдаст мне кучу информации, которая на поверку окажется бредом, фантазиями или галлюцинациями?

— Если ты это красиво изложишь, опубликуем галлюцинации. Так что не надо драматизировать, лучше принимайся за работу. Сроки сам видишь какие.

И редактор красноречиво ткнул толстым пальцем в календарь.

Бублейников допил кофе и прикинул, во что бы ему одеться — сегодня он шел на первое интервью с Дымовой. Вчера утром, когда он, по счастью, еще не успел напиться в честь своего дня рождения, позвонила племянница Ольги Святославовны и суровым голосом сообщила, что тетя уже второй день чувствует себя хорошо и готова побеседовать со своим литературным редактором.

«Ишь ты, как повернула — литературный редактор. Видно, ушлая тетка», — отметил про себя Бублейников. Договорились, что на следующий день он к двенадцати подъедет в закрытую ведомственную больницу на Волгоградском проспекте.

— Только не больше часа, пожалуйста, — строго предупредила племянница, которую звали Надежда Валерьевна. — Врачи больше не разрешают.

— Не волнуйтесь, я все понимаю, — согласился Бублейников.

И вот теперь, стоя перед зеркалом, примеряя рубашки и галстуки, он думал: «Если она действительно в маразме, нам и двадцати минут не понадобится. Но тогда надо будет высасывать всю эту авантюрно-приключенческую лабуду из пальца. Разве что в дневниках что-то любопытное найдется. Если же нет — придется сочинять книгу от первой до последней страницы».

Мысль о том, чтобы отказаться от этой проблемной истории, ему в голову как-то не пришла.

* * *

— Во-первых, каждое утро делать зарядку, — Виолетта Никодимовна решительно загнула мизинец на правой руке. — В здоровом теле — здоровый дух. И утро у тебя с завтрашнего дня будет начинаться, как у всех нормальных людей, в семь часов. Это я проконтролирую лично.

— Может быть, я сам… — начал было Максим, но бойкая соседка не дала ему завершить фразу.

— Во-вторых, — загнула она безымянный палец, — будешь раз в неделю ездить со мной на рынок, закупать полезные для здоровья продукты, а не ту дрянь, которой у тебя набит холодильник.

— Какая же это дрянь? Там…

— Там у тебя сплошные жиры, холестерин и ГМО. Все это необходимо выбросить в помойку. Кстати, туда же отнесешь оставшийся алкоголь. Хватит травить организм и дурманить сознание. Отныне только чай из трав, ты меня понял?

Максим уныло кивнул головой. Спорить с Виолеттой Никодимовной в данную минуту у него не было ни сил, ни желания.

— В-третьих, — загнула она следующий палец, — порядок в квартире мы сегодня наведем, но поддерживать будешь сам, а я каждый вечер стану проверять. Извини, но с тобой сейчас, как с малым дитем. Смотрела я, смотрела на то, что ты вытворяешь, и не выдержала. Здоровенный мужик, молодой, красивый, а живешь как бомж на вокзале, даже хуже.