Кукольный загробный мир - [67]

Пять картонных деревьев выносятся на сцену. Всюду трава и картины лесной рощи. Один за другим появляются девять великанов.

Раелла:

— То свет, то тьма. Меж ветками просветы. Схожу с ума я? Звуки ветра где-то…

Лисиндра (хватаясь за голову):

— О, проклято мгновенье! Ведь мы все в заблуждении!

Хаталис оборачивается и удивленно на нее смотрит:

— Чудна речь ныне ваша: в чем заблужденье наше?

Лисиндра раздраженно:

— Не в заблуждении умственном, глупец! Дороги не найти в обратный нам конец!

Ийя (садясь на траву):

— О ужас! Мы пошли искать того, кто нужен нам, и сами сгинули — таков финал…

Синнол (расправляя плечи):

— Я никогда не сдамся без борьбы. Глядите всюду вы: не видно ли тропы?

Тримм:

— Одни стволы вокруг, все направленья спутаны, а горизонты как бы тьмой окутаны…

Синнол:

— Идем, идем вперед! Случайный путь нас к выходу ведет!

Все девять великанов делают вид, что перемещаются по сцене. Дабы создать иллюзию движения, куклы, не участвующие в постановке, время от времени переставляют деревья с места на место. Ирония пьесы заключалась не только в том, что в роще всего пять деревьев-сталагмитов, но и в том, что они были великанам примерно по пояс. Но те упорно верили в свое отчаянное положение.

Тут на сцене появляются большие фанерные часы (их незаметно выносит и ставит Винцела).

Хлим:

— Смотрите, что нашла я! Настольные часы невиданной красы!

Хаталис (изумленно):

— Настольные? Каков же должен быть тот стол или карман? Неужто есть средь великанов великан?

Хлим (задумчиво улыбаясь):

— А если стрелки мне назад тихонько провернуть?

Хаталис:

— Зачем?

Хлим:

— Хочу я молодость хоть капельку вернуть…

Синнол (сердито):

— О нерадивые, вам лишь бы развлекаться! Уж вечер начинает приближаться! Погаснут свечи скоро, небо затемнив. Вот чем закончится для вас омоложенья миф!

Хлим, никого не слушая, берется за фанерные стрелки и переводит время на пять часов назад…

Едва это случилось, как здание Ротонды чуть качнулось. Все актеры замерли. Риатта, играющая Хлим, испуганно уставилась на Авилекса — единственного зрителя постановки (если взять в скобки личность самого Кукловода). Потом начало твориться невообразимое: нарастающий в воздухе гул перешел в свирепый вой. Небо всколыхнулось какофонией звуков: казалось, все демоны, живущие в придуманных мифах, враз завыли своими голосами. Девчонки заткнули уши ладонями и зажмурились. Эльрамус, оказавшийся самым пугливым из мальчиков, убежал в подсобные помещения Ротонды, надеясь там спрятаться среди гардеробных комнат да вороха сценических костюмов. Но на лице Авилекса отчего-то заиграла блаженная улыбка, он восторженно закатил глаза, впадая в некое трансцендентное забвение…

И тут началось совсем уж невероятное. Винцела, Анфиона и Таурья одновременно закричали в три голоса, взяв фальшивый аккорд. Горизонт принялся вращаться перед глазами, точно все они находились на гигантской карусели. Вот мелькают свечи: Желтая, Фиолетовая, Розовая, Голубая, снова Желтая, снова Фиолетовая… Их пламя вдруг вытянулось и легло набок, как будто некий гигант с силой дул на все четыре свечи. Воздух загустел, очертания принялись размазываться. Единственная паническая мысль, пришедшая в голову оцепеневшему Ингустину, заключалась в том, что туман абстракций скоро поглотит их жизни…

* * *

Голос Авилекса зашипел и, если б не понимание о существующих помехах, он показался бы злобным:

— Посмотрел? Оценил? Теперь за дело. Видишь лежащую внизу шестеренку?

— Ну да, она сама, что ли, выскочила?

— Твоя задача поставить ее на место.

— Всего-то?

— Не торопись с выводами, это только кажется легко.

Мудрый звездочет, как всегда, оказался прав. Сама шестерня в диаметре была с локоть и по сути большой тяжести не представляла, но вот карабкаться с ней почти на вершину механизма… Ханниол подумал, раз у него получился интеллектуальный подвиг, почему бы не попробовать себя в физическом? Всяческих уступов на механизме имелось в изобилии: прикрученные кронштейны, торчащие штифты, горизонтально висящие цепи да хотя бы те же шестерни, оскалившиеся на мир своими заостренными зубьями.

И Хан осторожно принялся совершать восхождение, одной рукой держа ценную деталь, другой хватаясь за все возможное.

— Авилекс, я на месте! Поздравь меня!

— Поздравляю. Теперь просто вставь…

— Подожди, подожди. Тут у шестеренки с одной стороны синий ободок, с другой зеленый. Которой вставлять? Она и так, и так подходит.

Пришла невнятная по своей природе пауза, в течение которой ракушка чуть не выскользнула из уставших пальцев. Вот была б дополнительная миссия ко всем злоключениям!

— Ставь ТОЛЬКО зеленой стороной!! Не вздумай перепутать!

— Да понял я… чего кричать?

* * *

Сидя на уютном камне, Раюл дремал, погрузив голову в сплетение собственных пальцев. Иногда он даже видел короткие сны — вздорные и ничего для него не значащие. Розовое небо прогнулось над его головой уходящим в бесконечность полотном. Поначалу он даже не почувствовал вибрацию в кармане рубашки.

— Настал твой звездный час, — Авилекс говорил с несвойственным ему торжеством, даже тексты древних свитков он читал более будничным тоном. — Запомни: двигаться необходимо против часовой стрелки, это важно!