Кукольник - [24]
Его «артисты» — безграмотные, стыдящиеся того, что делали, простые домашние рабы в принципе не были пригодны для полноценной реализации его тонкого и многогранного замысла. Вечное смущение Сесилии, опущенные вниз глаза Цинтии, торопливость поваренка Сэма и уж тем более скованность конюха Абрахама практически свели на нет всю художественную силу пьесы. И только черная высохшая голова Аристотеля Дюбуа сыграла свою роль точно и абсолютно хладнокровно. Просто потому, что куклам неведомы ни смущение, ни страх. Потому что кукла в отличие от человека не лжет и ничего не перевирает, а просто и ясно выражает саму суть вложенного в нее мастером образа.
На следующий день после визита преподобного к Джонатану в город прибежал мальчишка-посыльный, который передал «масса Джошуа» нижайшую просьбу всех ста пятидесяти двух пока еще некрещеных рабов плантации как можно скорее взять их под защиту белого Бога Иисуса и всей христианской церкви.
Преподобный был ошарашен. Даже проповеди купленного им по дешевке Томаса Брауна не давали такого разительного результата. Но затем он вспомнил свою недавнюю проповедь и последний, весьма серьезный разговор с юным сэром Джонатаном и удовлетворенно улыбнулся. Его труды не пропали втуне!
Он отправил мальчишку назад и тем же вечером съездил к мистеру Томсону, после недолгих препирательств обговорил размеры пожертвований семейства Лоуренс епископальной церкви за предстоящее в ближайшее воскресенье сразу после окончания уборки тростника массовое крещение их черных подопечных.
К следующему воскресенью сурово наказанный у констебля Платон уже понемногу начал ходить. Он даже попытался подменить Цинтию и принести хозяину кофе с ромом, но подняться по лестнице так и не сумел, и Джонатан впервые увидел его, лишь когда решил посмотреть, как будут крестить его рабов.
— Платон? — удивился юный сэр Лоуренс. — Ты здесь?
— Что прикажете, масса Джонатан? — склонился раб.
«Что прикажу?»
Джонатан задумался. События последних дней отчетливо показали преданность, а главное, явную полезность этого раба.
— Жди меня в доме.
Когда Джонатан подъехал к месту крещения, обряд был в полном разгаре. Полторы сотни женщин, мужчин и детей стояли по грудь в теплой мутной воде мелкой извилистой протоки и напряженно внимали преподобному Джошуа Хейварду.
— А теперь повернитесь на запад и трижды плюньте в нечистого! — громко провозгласил стоящий на берегу преподобный.
Негры, с трудом выдирая ноги из илистого дна, стали медленно поворачиваться лицом к поместью и вдруг один за другим замерли.
— Мы не можем туда плюнуть, масса Джошуа, — боязливо произнес кто-то. — Там наш хозяин…
Преподобный рассвирепел.
— Вот ведьмино племя! Не вы ли просили меня окрестить вас? А теперь от лукавого отречься не желаете?!
— Там правда наш хозяин, — возразил тот же голос.
Преподобный побагровел, но бросил взгляд на запад и все понял. С берега круто разворачивающейся протоки на своих рабов смотрел, сидя на черном жеребце, сэр Джонатан Лоуренс.
— Уйдите оттуда, Джонатан! — замахал преподобный рукой. — Не мешайте!
Джонатан кинул в сторону замерших, остановленных на половине обряда рабов еще один взгляд, рассмеялся и пришпорил коня. Только что он ясно понял, что именно следует делать дальше.
Он примчался домой, вбежал в кабинет, сел за письменный стол и схватил перо. Факты были ясны и просты.
Было совершенно очевидно, что природная склонность негров ко всякому греху, в том числе и двум главным: греху язычества и непослушания своим господам — переходит к ним прямо по крови, от отца к сыну и от матери к дочери.
Однако не мог быть подвергнут сомнению и тот факт, что крещение, причастие и регулярная проповедь оказывали существенное влияние на грех идолопоклонства, и каждое последующее поколение негров все реже обращалось к прежним языческим суевериям и все чаще приходило в храм божий. То есть возникала прежде не бывшая тяга к праведной жизни!
И только со вторым грехом все складывалось совершенно иначе. Все соседи Джонатана в один голос твердили — каждое новое поколение рабов ощутимо хуже предыдущего. Это выглядело так, словно хорошее знание языка и обычаев белого человека только добавляет неграм дерзости и склонности к бунту!
Из-за этого некоторые утверждали, что все черные уже по своей природе ненавидят белых, и именно в этом корень всех зол. Но Джонатан совершенно точно знал, что все это — ложь, и дело не в том, что негры испытывают природную неприязнь к белому человеку как таковому, а в том, что у них по унаследованной от Хама природе нет склонности к скромному поведению и почтительному отношению к господам! И вовсе не ненависть в их природе, а доставшееся от Хама непочтение.
Именно поэтому чем ближе они становятся к своим хозяевам, тем ярче это проявляется. Совершенно так же, как всхожесть картошки тем хуже, чем ближе она посажена к дубу.
Древние римляне не знали этой проблемы, но это было объяснимо: большинство рабов было из франков, галлов и прочих племен, берущих свое начало от праведного Иафета, а потому отнюдь не безнадежных. И только американцы, вместо того чтобы обратить свои взоры к опыту предков, повезли своих рабов из Африки. И теперь за это приходилось платить.
Что таится в темных глубинах ее подсознания? Что заставляет эту женщину оставлять спокойную, размеренную жизнь и совершать поступки, граничащие с безумием? Никто не в силах угадать, когда, повинуясь какому-то властному инстинкту, эта заложница своих неукротимых страстей вновь ввяжется в головокружительную авантюру, в которой так легко перейти грань между жизнью и смертью. А когда на ее пути встречается такой же одержимый, опасная игра становится еще острее. А потом — блаженное опустошение, умиротворенность, полный покой.
Он родился изгоем. Сын нищего испанского садовника, немой и полоумный дурачок, Себастьян Хосе не знал, что такое любовь. Но умел любить своих господ — семейство богатых землевладельцев Эсперанса. Он задумал устроить им райский сад, где после смерти его господа обрели бы вечное блаженство. Для начала Себастьян похищает из склепа и закапывает в саду труп умершей доброй сеньоры Долорес. А потом каждый из членов семьи обретает свой уголок сада для упокоения. Одно плохо: некоторые из господ не спешат попасть в рай, и приходится им помочь умереть.
Английский граф Стэнфорд привез из Афганистана восточную красавицу, женился на ней, и вскоре родился Ричард. В колледже над мальчиком издевались, обзывали полукровкой, индийской обезьяной. Но однажды вдруг все изменилось. Дик обнаружил в себе дар – он стал видеть внутренним зрением молекулярную структуру вещества. И подумал: наверняка это Божий дар, ниспосланный ему для исцеления заблудших душ. Не сомневаясь в своем высоком предназначении, Ричард оборудовал химическую лабораторию, где изготовил препарат, вызывающий у человека необыкновенный прилив сил.
Он пожертвовал многим: стал бесполым существом, отверженным в мире людей, обитателем тайного глухого убежища. Зато здесь, совершая магические ритуалы, он научился общению с древними божествами этого края, стал толкователем и проводником их воли. Боги открыли ему, где разверзнутся врата ада, после чего изменятся судьбы мира. И он должен быть там, должен принести любые жертвы – мужчин, женщин, детей – лишь бы исполнялось божественное провидение…
Во всем Арагоне, во всей Кастилии нет часовщика искуснее Бруно Гугенота. Он настолько преуспел в своем мастерстве, что дерзнул бросить вызов самому Создателю, решив взять и повернуть ход времени. И немудрено, время действительно неспокойное: повсюду рыщут шпионы, вынюхивая очередного еретика, чтобы оттащить его на костер.Время, считает Бруно, течет в какие-то совсем уж мрачные дебри… Надо чуть-чуть подправить: поменять шестерни, затянуть пружину, перевести стрелки… И вот уже пошло другое время — полегче, повеселее…Но, увы, не менее кровожадное, чем прежнее.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.