Куколка - [11]
В конце трапезы словесный поток прервало появление «девицы из мансарды», которая принесла поднос с остатками своего ужина, а затем поманила в сторонку горничную Доркас. Они о чем-то пошептались, и горничная оглянулась на глухонемого. Фартинг попытался завербовать новую слушательницу, но та дерзко отмахнулась:
— Благодарю, я уж сыта твоими кровавыми байками.
Прощальный книксен ее был столь же дерзок, как и слова.
Дернув себя за ус, отставной старшина обратился за сочувствием к хозяину:
— Вот он вам Лондон, мистер Томас. Право слово, еще недавно эта вертихвостка была столь же мила и свежа личиком, как ваша Доркас. А теперь вся из себя француженка, даже имечко ее, коим, чтоб мне сдохнуть, никогда ее не крестили. Вот уж верно, ныне курица — и та фурится. — Голос его обрел жеманность: — Фу ты, ну ты, губки дуты! Такая вот она! Ей-же-ей, любая хозяйка стократ сердечней служанки вроде Луизы. Луиза! Да разве сие имя для англичанки, спрошу я вас! Правда, Дик?
Глухонемой тупо смотрел перед собой.
— Горемыка! Целыми днями терпит ее выкрутасы. Да, парень? — Фартинг кивнул на дверь, за которой скрылась вертихвостка, пальцами изобразил двух всадников на коне и, сморщив нос, опять показал на дверь. Дик ответил равнодушным взглядом. Усач подмигнул хозяину. — Чурбан и то смекалистей, ей-богу!
Однако вскоре глухонемой подошел к Доркас, которая наливала в кувшин воду, согретую по просьбе верхней жилички. Получив кувшин и фаянсовый таз, он даже кивнул в знак благодарности за любезность. Горничная неуверенно глянула на усача:
— Сообразит он, куда нести-то?
— А то! Не сумлевайся! — Фартинг ткнул пальцем в прикрытое веко. — Наш Дик — соколиный глаз! Видит сквозь стены!
— Иди ты!
— Клянусь, душенька! По крайней мере, я еще не встречал никого, кто так любил бы в них пялиться! — Усач подмигнул — мол, шучу.
Мистер Паддикоум выразил удивление тем, что господин держит столь ограниченного в уме слугу. Как же ему приказывать?
Фартинг глянул на дверь и доверительно подался вперед:
— Вот что я вам скажу, мистер Томас: они с хозяином два сапога пара. Свет не видывал столь неразговорчивого джентльмена. Дядюшка уведомил — мол, такого он нраву. Мне-то что, пускай. — Он поднял палец. — Но знайте, с Диком он общается.
— Да как же?
— Знаками, сэр.
— Какими такими знаками?
Откинувшись на стуле, Фартинг ткнул себя пальцем в грудь и вскинул сжатый кулак. Тупой взгляд публики мало чем разнился с откликом глухонемого. Повторив пантомиму, усач разъяснил:
— Подай пуншу!
Доркас прихлопнула ладонью рот, а Фартинг потрепал себя по плечу, затем поднял растопыренную пятерню, к которой приставил палец другой руки, и, выждав, перевел:
— Разбуди точно в шесть.
Далее усач сомкнул ладони, затем сложил их ковшиками и побаюкал перед грудью, после чего выкинул семь пальцев. Зачарованные зрители ждали истолкования.
— В сем — то бишь в сем часов, а не всем кагалом, извиняйте за каламбур, — ждать перед домом леди.
— Понимаю, — неопределенно хмыкнул мистер Паддикоум.
— Да я вам хоть сто, хоть тыщу раз изображу. Наш Дик не такой болван, каким выгладит. Я вот еще кое-что поведаю, сэр. Только между нами. — Стрельнув глазами на дверь, Фартинг зашептал: — Вчерась заночевали мы в Тонтоне, и пришлось мне улечься с Диком, поскольку иного ложа не имелось. Вдруг, не знаю почему, середь ночи просыпаюсь. Гляжу, соседа моего рядом нет. Видать, на свежем воздухе ему вольготней, ну и ладно, мне просторнее, думаю я и вновь налаживаюсь спать. Но тут, мистер Томас, вдруг слышу, будто кто-то во сне бормочет. Слов не разобрать, одно курлыканье. Вот эдак. — Усач прерывисто заклекотал. — Приглядываюсь и вижу: малый в одном исподнем стоит на коленях возле окошка и вроде как молится. Только не Господу нашему Иисусу Христу. Нетушки! Яркой луне, сэр! Прижался мордой к стеклу, сэр, будто хочет вспорхнуть к ночному светилу. Тим, говорю я себе, в тебя летели испанские ядра, ты отбивал боевой сбор, неисчислимо повидал смерть, лихих людей и черта в ступе, но такого не видывал. Ясно как божий день, думаю, у парня лунатический припадок, в любую секунду он может на меня кинуться и порвать в клочья. — Для пущего эффекта выдержав паузу, Фартинг оглядел слушателей. — Не шутейно говорю, любезные, за сотню фунтов не соглашусь еще раз этакое пережить. Да что там сотня — тыщи не возьму!
— А вы б его скрутили!
Фартинг снисходительно усмехнулся:
— По всему, сэр, вам не довелось бывать в Бедламе. А я вот видел, как в припадке плюгавый мужичонка разбросал десяток парней, что твои жеребцы. Луна, мистер Томас, превращает безумца в тигра. Он, как говорится, самого Гектора перегекторит. Силы и ярости в нем, что в двадцати мужиках. А Дик, заметьте, не слабак, даже когда в разуме.
— И что ж вы?
— Лежу как мертвый, сэр, и только нащупываю саблю в изголовье кровати. Какой-нибудь мямля завопил бы «Караул!». Но я, отдам себе должное, не теряю головы, мистер Томас. Вытерпел до конца.
— А что было-то?
— Ну, припадок миновал. Малый снова прыг в постель и храпит себе. Но только не я, клянусь Георгием, о нет! Тим Фартинг знает свой долг. Всю ночь не сомкнул глаз, сидел с клинком наготове, буде припадок повторится. Скажу как на духу, друзья мои: очнись он хоть на миг, я б тотчас его зарубил, Бог свидетель. Наутро обо всем доложил мистеру Брауну. Он обещал переговорить с племянником. А тому хоть бы хны — мол, не тревожьтесь, Дик чудной, но безобидный. — Фартинг откинулся на стуле и пригладил усы. — Однако на сие дело у меня свой взгляд, мистер Томас.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Вторая редакция романа с предисловием автораДжон Фаулз — один из наиболее выдающихся (и заслуженно популярных) британских писателей XX века, современный классик главного калибра, автор всемирных бестселлеров «Коллекционер» и «Любовница французского лейтенанта».«Волхв» долго служил Фаулзу своего рода визитной карточкой. В этом романе на затерянном греческом острове загадочный «маг» ставит жестокие психологические опыты на людях, подвергая их пытке страстью и небытием. Реалистическая традиция сочетается в книге с элементами мистики и детектива.
Джон Фаулз – один из наиболее выдающихся британских писателей ХХ века. Он – современный классик, автор мировых бестселлеров «Коллекционер», «Дэниел Мартин» и «Куколка». Его книги разошлись многомиллионными тиражами, были переведены на несколько десятков языков и успешно экранизированы. «Женщина французского лейтенанта» – один из главных романов Фаулза. Завлекая читателя пикантной любовной фабулой, сочетая реалистическую традицию с элементами детектива и мистики, Фаулз вступает на поле постмодернизма. Эта книга – яркий пример необузданного воображения.
Джон Фаулз — уникальный писатель в литературе XX в. Уникальный хотя бы потому, что книги его, непростые и откровенно «неудобные», распродаются тем не менее по всему миру многомиллионными тиражами. Постмодернизм Фаулза — призрачен и прозрачен, стиль его — нервен и неровен, а язык, образный и точный, приближается к грани кинематографической реальности. «Любовница французского лейтенанта» — произведение в творческой биографии Фаулза знаковое. По той простой причине, что именно в этой откровенно интеллектуальной и почти шокирующей в своей психологической обнаженности истории любви выражаются литературные принципы и темы писателя — вечные «проклятые вопросы» свободы воли и выбора жизненного пути, ответственности и вины, экстремальности критических ситуаций — и, наконец, связи между творцом и миром, связи болезненной — и неразрывной…
Эта книга о встрече людей, живущих в абсолютно разных измерениях. Жизнь молодого художника и искусствоведа Дэвида Уильямса, приехавшего в гости к старому и именитому художнику Генри Бресли, состоит из условностей и теоретических измышлений. Это отражается и в его творчестве: картины Дэвида лишены подлинной глубины и очарования. Для Генри же напротив, не существует никаких авторитетов и правил. Есть только всепоглощающее «я», что и позволяет создавать ему яркие и самобытные полотна. Башней из черного дерева, называет Генри то потаенное место, где притаился дух человека, подчинившего свою жизнь условностям, излишнему следованию моды и, как следствие, навсегда утратившим самого себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что делать монаху, когда он вдруг осознал, что Бог Христа не мог создать весь ужас земного падшего мира вокруг? Что делать смертельно больной женщине, когда она вдруг обнаружила, что муж врал и изменял ей всю жизнь? Что делать журналистке заблокированного генпрокуратурой оппозиционного сайта, когда ей нужна срочная исповедь, а священники вокруг одержимы крымнашем? Книга о людях, которые ищут Бога.
«Единственная стоящая победа — это победа вопреки». Почему мы совершаем выбор и в какой момент он становится взрослым? Любовь не без строгости?
«Без сомнения нет веры. Без страха нет мужества». Книга открывает историю нового покорения пространства. Завоевание Космоса начинается внутри каждого из нас.
В психбольницу одного из городов попадает молодая пациентка, которая тут же заинтересовывает разочаровавшегося в жизни психиатра. Девушка пытается убедить его в том, что то, что она видела — настоящая правда, и даже приводит доказательства. Однако мужчина находится в сомнениях и пытается самостоятельно выяснить это. Но сможет ли он узнать, что же видела на самом деле его пациентка: галлюцинации или нечто, казалось бы, нереальное?
Небольшая фантастическая повесь. Дневнеки, интервью, воспоминания людей, ставших свидетелями и участниками событий, произошедших в небольшом научном городке, после того, как некоторые жители стали обладателями экстрасенсорных способностей.
Сказки, легенды и рассказы по мотивам онлайн-игры. Вообще, друзья говорят, что стихи у меня получаются гораздо лучше. Но я всё-таки решилась собрать все мои сочинения в одну книгу и опубликовать.
«Каждое утро я вскакиваю с постели и наступаю на мину. Эта мина — я сам», — пишет Рэй Брэдбери, и это, пожалуй, и есть квинтэссенция книги. Великий Брэдбери, чьи книги стали классикой при жизни автора, пытается разобраться в себе, в природе писательского творчества. Как рождается сюжет? Как появляется замысел? И вообще — в какой момент человек понимает, что писать книги — и есть его предназначение?Но это отнюдь не скучные и пафосные заметки мэтра. У Брэдбери замечательное чувство юмора, он смотрит на мир глазами не только всепонимающего, умудренного опытом, но и ироничного человека.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.